logo

М О Я    О С Е Т И Я



<Я  ПРИВОЖУ  ИХ  ЦЕЛИКОМ...>
(Черновой автограф)

Я привожу их целиком без малейшего изменения (приговор и предписание). Как видит читатель, осетин, выпрашивающий куриное яйцо, чтобы разговеться среди великого поста, неохотно подпишется под этим перлом ашиновской литературы. Добровольно отказаться от своих верований, обычаев и адатов он не может, так как не дошел еще до сознания своих заблуждений. Когда же он придет к сознанию нецелесообразности этих верова­ний и адатов, тогда он откажется от них и без «ашиновских законов». Диктовать ему теперь па­раграфы о бесполезности поминок, о преступности бывать на похоронах знакомых и т. д., связывать его чудовищными штрафами — значит довесть его до нравственного упадка и материального разоре­ния. Повторяю — надо его научить хорошему, чтобы он мог покинуть дурное. Но «ашиновы» этого не могут сделать, потому что сами не понимают, что хорошо и что дурно. Как лакеи, они стараются угодить своим «господам», «помочь» по народно­му управлению и получить за это на чаек. Как «аши­новы», они не гнушаются никакими средствами, чтобы заставить бедных осетин подписаться под параграфами «ашиновской мудрости». Во многих селениях введение «приговора» достигнуто посред­ством арестов «бунтовщиков», в других — благода­ря умению старшин отбирать подписи, зазывая каждого, долженствующего подписать «приговор», в правление и предупреждая его, что он только один не дал еще своего согласия, а то уже все <под-пи>сались... Словом, «ашиновский приговор» вступил в свои «законные» права по всей Осетии, за исключением 2—3 селений, где, несмотря на крас­норечивую убедительность предписания Начальни­ка округа, «ашиновы» не имеют успеха. Живя среди осетин, мне приходится быть невольным сви­детелем всех последствий этого нововведения. Факты. Но это не все.
Так как «ашиновы» не пользуются таким доверием среди населения, чтобы их выбирать на должности старшин, то они как бы в отместку склонили начальство назначать в осетинские селения стар­шин из русских. Результатом этой «уступки» на­чальства является замещение означенной должно­сти в восьми плоскостных селениях урядниками из казаков и выгнанными со службы офицерами и чиновниками, которые вместо установленного обществом жалования 150—200 руб. получают 500— 600 руб. при общественной квартире, прислуге, освещении и отоплении. Беда бы еще не столь боль­шой руки, если бы эти «старшины» сколько-нибудь соответствовали своему назначению... а то... пьянство, разврат, русская площадная ругань — плохие проводники цивилизации! Кто не знает линейного казака, когда он сам «начальство»! Довольно, кажется, что писаря из казаков, а тут еще старшины из них же... Нет, господа Ашиновы! Если вы хотите быть действительными представителями народа, то не будьте прежде всего лакеями, не позорьте доб­рое имя осетин, как и вообще всякого народа, нео­сновательной фразой «отсутствие сознания долга, совести и чести» и тем не подавайте повод своему «барину» смело высказывать мысль, что «братья их (интеллигентных осетин) специально занимаются воровством, иначе какое у них может быть объяс­нение против введения розог...» Во-вторых, гг. Ашиновы, вы должны научиться сами чему-нибудь хорошему, чтобы народ добровольно и охотно следовал вашим указаниям. В-третьих, если искренно пришли к убеждению, что надо устроить приготовительное училище (я подозреваю здесь личный расчет вашего «атамана», которому угрожало во время составления приговора упразднение должности учителя приготовительного класса в гимназиях), то для этого есть, помимо «ваших штрафов», много других средств. Осетины настолько уже сознали пользу образования, что напрягают все свои усилия, чтобы дать своим детям возможность поступать во все гражданские и военные учебные заведения. Недостаток соответствующего религии духовенства побудил одно Ардонское общество выстроить на свой счет двухэтажный дом и <пред>-оставить его в распоряжение Общества распрост­ранения <прав>ославия на Кавказе. Таким путем возникло в этом селении Алекс<андровское> осетинское духовное училище. Таким же точно путем могли бы возникнуть среди осетин всякие приготовительные и технические училища, тем более что во Владикавказе существует Общество распространения технического образования среди горцев Терской области, в кассу которого, я уверен, не поступило ни одного ломаного гроша от «шайки ашиновцев», но несмотря на это Общество дало возможность многим уже окончить средние учебные заведения и продолжать образование в высших, специальных. Очень жаль, что это общество не располагает еще такими средствами, чтобы открыть свои школы в туземных селениях. Но вы не можете сочувствовать ни тому, ни другому об­ществу, так как они возникают и развиваются мирным путем, путем добровольных приношений и жертв. Помогая им, нельзя быть героем, нельзя прослыть «ашиновым»... Вам нужна личная ини­циатива и, главным образом, нужны штрафные суммы. Для чего? Для школы?.. А разве у осетин
нет этих штрафных сумм? Поищите... Их должно хватить на открытие не только приготовительной школы, но даже полной восьмиклассной гимназии.
Они проходили через руки таких же ашиновых, как <вы>. Где же тот сундук, в который их складыва­ли, где приходо-расходная книга? Ну-тко! и мы вам спасибо скажем. Нет, гг. Ашиновы, вам дороги не интересы дорог
……………………………………………………………………………….
Тогда как утверждает пастух-осетин, подписывая вышеизложенный приговор,— «подобная деморализация с каждым днем» не будет расти и увеличи­ваться, и мы под руководством гг. X., Б. и К0 най­дем меры и средства «к совершенному искорене­нию этого зла».
Странно только одно обстоятельство. 1) До све­дения г. начальника округа дошло, что некоторые представители магометанских селений и т. д. (сло­ва г. Голубова). Чудаки! Ведь г. Голубов полагает, « что разум нее того, что постановлено относительно калыма, ничего нельзя придумать». Следовательно, нечего и толковать, «следовательно, об изменении этого пункта не может быть и речи». 2) Точно так­же до слуха г. Голубова допело, что некоторые из интеллигентных лиц высказались против 6-го пунк­та сечения розгой. Какая несообразность! Только выдают себя. Ведь г. Голубову хорошо понятно, «почему они так горячо отстаивают (описка писаря) этот пункт — братья их специально занима­ются воровством! (!!!) Иначе какое у них может быть объяснение! (!!!)
Интересно бы знать, какими соображениями руководствуются эти господа, говоря против этой меры». (!!!). Да, это очень интересно. Неужели они не читали ничего о воспитательном значении ро­зог? Шутники! Разве можно жалеть вора! Пори его так, чтобы небу жарко стало. Тем более, что «нам хорошо известно, что вор в то же время есть и убий­ца»!! Впрочем, несмотря на зловредное влияние этих представителей и интеллигентных лиц, старшины оказали свое разумное влияние на вверенных им сельчан. Во многих селениях «добровольно» и еди­ногласно подписали приговор... Те же зловредные личности, которые не пожелали подписать приго­вор, были немедленно в списке представлены его высокоблагородию для памяти, значит, чтобы не скипидарились. И дело пошло как по маслу. Секут так, что ой люли-малина! Секут всенародно в Назрани с толком, с расстановкой сначала ингуша, потом осетина, потом опять ингуша и т. д. А как секут — это надо видеть. Дай казаку волю над гор­цем, так оно гусиным пером вышибет кровь. А штрафы! Сколько их наберется за год — страсть! Куда их девать? Бросать их в ту же яму, где безвоз­вратно погибли десятки тысяч общественных сумм,— не резон. Их надо направить на другое дело, на дело народного просвещения... Гениальный ум г. Б. нашел им место. Осетинам нужно подготови­тельное училище, тем более, что приготовительный класс в классической гимназии предполагается уп­разднить. Великий педагог может остаться без дела. А тут сундуки штрафных сумм. Почему бы не от­крыть приготовительный класс, откуда осетинские дети, набравшись премудрых начал от патентован­ного педагога, будут охотно приниматься в первые классы среднеучебных заведений... и в конце кон­цов сделаются разумными интеллигентными лица­ми в своей Осетии. Одно печально — вдруг за год в штрафной сундук не попадет и пяти рублей. Что тогда? Прощай, приготовительное училище. Прощай, сладкие мечты глубокомысленного педагога. Ищи тогда место, в акцизе. Печально, очень печально. Но этого, должно быть, не будет. Не будет так же, как г. X. в нетрезвом виде не станет больше безнаказанно стрелять (недавно он ранил трех) в своих сельчан, не станет из-за личных выгод зас­тавлять старшину К. припрятать приговор общества о распланировке безобразно расположенного Ардонского селения. Не станет больше писать трогательные записочки к начальнику округа о том, чтобы тот распорядился засадить под арест уполномоченного обществом Ардонского селения за его нахальство взыскивать штраф с родственника г. X., не станет, наконец, ложно толковать причины не­доразумения, которое произошло между Осетин­ской сотней и ее начальством, и не подведет этим ни в чем не повинных односельцев. Думаем и надеем­ся, что этого не будет. Надеемся также, что не по­вторится ошибка, благодаря которой один несчаст­ный осетин, жительствующий в таком селе, где не подписали приговора, отпробовал березовую кашу за то только, что не согласился без денег довесть писаря на место его назначения. Впрочем, это пока первая ошибка в реформах нашей общественной жизни. Да и можно ли этот факт назвать ошиб­кой? Ведь г. Голуб<ову> хорошэ известно все, все, все... Он был убежден, что осетин хотел ограбить писаря... Хотя сам писарь не подтверждает этого... Во всяком случае мы будем надеяться и пребывать в предвкушении светлого блаженства благих результатов, благих начинаний и пить национальное пиво за здоровье тех великих личностей, которые взяли на себя нравственную ответственность такого немаловажного дела Бог! А время все-таки покажет правду. Почему только пункт о народном суде не вступает в свои права, как пункт о штрафах и порке?! На это нам ответят гг. X., Б. и К0.