Page 126 - МАТРОНА

Здесь кто-то чужой, я не знаю его,
А вы почему-то называете его моим сыном.
Покажите мне его!
И пусть тогда Заур умрет,
Если я скажу еще хоть слово…
Она умолкла, как бы подтверждая сказанное, причитания сменились хриплым,
бессильным плачем, но взгляд остался прежним, и женщины поняли, что не смогут ее унять.
И тогда вступила ее младшая сестра, такая же сухощавая, как сама Абиан.
Не трогайте ее, люди добрые, не трогайте!
Дайте ей наплакаться по сыну,
О, славные люди, пасть бы мне жертвой вместо вас.
Мать, которая боялась даже поклясться именем сына,
Созвала в этот черный день столько людей,
Столько людей созвала для того,
Чтобы они оплакали ее бедного сына.
Что же ей делать, этой несчастной,
Которая видит, как люди плачут по ее сыну,
Что остается ей, кроме горьких слез?!..
Она причитала протяжно и пронзительно и, закончив, обняла Абиан:
– Плачь, моя бедная сестра, умереть бы мне вместо тебя, плачь, но не забывай и о
людях, который пришли к тебе в твой черный день, держи себя в руках…

3

Люди все прибывали и прибывали. В доме уже негде было повернуться, и женщины,
поплакав у гроба, выходили на веранду, уступая место другим. Матрона кивнула жене Доме,
и они вышли. На веранде тоже было полно женщин. Многих из них Матрона знала –
односельчанок, само собой, и других, из ближних и дальних сел ущелья; они же слышали,
что она переехала жить в другое место, и теперь радовались встрече. Особенно, конечно,
односельчанки. Радовались так, будто она явилась с другого края света. Каждая старалась
протиснуться к ней, обнять, порасспросить о жизни. Матроне было приятно их радушие, и,
растроганная, она думала о том, что счастье человека не в одной только семье, но и в чем-то
гораздо большем. С веранды она увидела часть своего приусадебного участка, крыши
хозяйственных построек, и почувствовала, как тронулась ее кровь, как поднялась и теплой
волной прошла по телу. И она вздохнула непроизвольно, глубоко и сладостно, как это бывает
в детстве, когда неожиданно видишь вдруг что-то желанное, и тут же вспомнила о несчастье,
которое привело ее сюда, и пригорюнилась, но радость, затаившись, не ушла, осталась в
душе.
И сын ее был здесь, в отчем краю, на улице своего детства. Подумав об этом, она
обеспокоилась и стала оглядываться, стараясь высмотреть в толпе жену Доме.
Обрадовавшись встрече с односельчанами и знакомыми, Матрона совершенно забыла о ней,
и та осталась одна, стояла, как сирота, среди незнакомых людей, не зная куда приткнуться и
откуда ждать помощи. Обругав себя за невнимательность, Матрона подошла к ней и
спросила участливо:
– Может, ты устала, пасть бы мне жертвой за тебя?
– Нет, – ответила та, – я не устала.
Бывает, что на похороны приезжает человек, который никого, кроме родственников
покойного не знает. Выразив им соболезнование, он отходит в сторону, к незнакомым людям,
стоит, одинокий, в толпе – ему и словом не с кем перекинуться, и нечем занять себя, – и в
глазах его больше печали, чем в причитаниях плакальщиц. В такое же положение попала и