Page 100 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

обладающему таким даром. В известной степени любое видение —
образное, и можно, наверно, говорить только о качественной стороне
явления. Да, образность образности — рознь, поэтому сегодня, на
излете века двадцатого, когда к глубинам сознания, или, если хотите,
подсознания, взывает пятно на чистом холсте или многозначительная
мазня шарлатана, трудно определить степень одаренности. Еще
проблематичней определить место творца в гигантском творческом
пространстве мира... Эта проблема в абсолютной мере — результат
способности многих из нас моделировать искомое произведение, как
нам захочется, и утопать в потоках метафор, ассоциаций, гипербол,
вызванных собственным воображением... Подобные чувства
испытываешь, скажем, в международном автосалоне, когда видишь
сотни машин десятков концернов — и все хороши, а некоторые
прекрасны! Но вдруг! — взгляд становится нестерпимо жадным,
цепким, дерзким; все виденное раньше пропадает, потому что перед
глазами — «ферра-ри»!..
Небесным откровением дышат полотна Хаджумара Сабанова,
самодеятельного художника, творчество которого не втиснуть, как
шар, в сети искусствоведческих луз... С легкой руки дилетантов, он
примитивист, но корневая основа этого понятия никак не сочетается
ни с творческой манерой этого мыслителя, ни с пространством его
мироощущения и миропонимания... Все его работы неожиданны не
как фокус, ребус или лже-загадка. Они — как порыв стихии, и, прежде
чем подумать, вас охватывает чувственное наслаждение, какое
охватывает при виде надвигающегося шторма или райских кущ...
Потрясает, восхищает, короче, не оставляет равнодушным, даже если
видишь эти полотна не впервые — первозданность! Даже сюжет
сегодняшних дней разворачивается на фоне природы, какой ее
свершил Создатель в первый день творения. Фауна и флора на
картинах Сабанова — не среда обитания, не экология, а живая
материя, имеющая и плоть и дух... Взгляд на природу у Сабанова
почти религиозен, но не мистичен,
— его природа не пугает, она не враждебна ни человеку, ни
животному. И она прекрасна! Каждый, с любовью, почти графически
выписанный листик, ствол, кора — в темном изумруде мха и
лишайника или же шафранно-ореховой шершавой коры — дают
почти физическое ощущение объекта, в данном случае могучего
дерева в хаотическом строю других, образующих лес вселенной или
вселенную леса! С жемчужной дымкой, сверкающей рекой, так
свободно перемещающейся и перемещающей перспективу, словно она
вот, рядом, и в то же время — в бездне пропасти, глубин которой не
достигает твой летящий взгляд... Это — высочайшее мастерство, но не
самоцель. Сабанов, деформируя, трансформируя форму, добивается
абсолютной выразительности. Так возникает гармония. Так
реализуется взгляд художника, интересный духовным ракурсом.

98