Page 102 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

неравнодушен к дереву, которое в его умелых руках превращается в
чашу для пива, фигурку бегущей лани, оскалившегося барса на спинке
стула или изящную тесьму вдоль козырька веранды дома, где он
живет...
Сугубо кинематографическим мне кажется прием картины «Ночь
в горах», где с высоты птичьего полета мы видим сбившееся в круг
кошары стадо и пастухов, беседующих у костра в сакле при свете
ущербной луны... Ощущение, что это кадр, снятый с телескопического
крана на цветную пленку высокой чувствительности...
Я видел тысячи картин тысяч художников, но ни один из них не
писал, скажем, гриву коня или женские волосы так, как это делает
Сабанов: возникает ощущение, что распущенная коса или грива —
работа не руки и кисти, а лазера или ЭВМ, выписавших каждый волос,
способных повторить не только цвет, изгиб и толщину искомого, но и
запах, аромат...
В картине «Грация» на травяном ковре девственного леса — конь
и спящая у родника молодая женщина. И конь, и женщина —
ошеломительной красоты! Триумвират — природа, конь, женщина —
полны библейского смысла. Они не сами по себе, а в гармоничной
связке чистоты и эротики, незримо витающей в чувственной плоти
полотна... Синий лютик у полуобнаженных ног трепетней и
прозрачней крыльев стрекозы, а складки туники такие же
пластичные, как линии тела и струи воды — невинный вызов богине
Нике, застывшей в порыве, в мраморе, два тысячелетия назад...
Захватывает дыхание шедевр с изображением парящих над
ущельем влюбленных, улетающих от ножа отца девушки, и его самого,
застывшего у края обрыва в немой ярости — не догнал! Интересны
типажи работ Сабанова — они узнаваемы, а некоторые из них
выхвачены художником из небытия прошлого, словно он сам жил в те
далекие времена и видел этих людей своими глазами...
Итак, Хаджумар Сабанов — человек, художник, работяга. За
плечами — свыше полувека жизни и лишь одна персональная
выставка. Впереди — Вера, Надежда и Любовь — три грации его души,
как с полотна «Вещий сон», на первом плане которого лежит
стройный юноша, возможно, сам Хаджумар, не написавший ни одного
автопортрета в силу врожденной скромности и волшебной простоты...

ПУТЬ К СЕБЕ
В людях военных лет меня почти всегда удивляло, особенно на
фотографии, несоответствие внешнего вида и сурового назначения
бойцов, оказавшихся в мирное время писателями,
кинематографистами, актерами...
Вспоминается безусый Есенин, солдат санитарного поезда, в
грубой шинели, с бездонной голубикой глаз, хотя цветных
фотографий в те времена не делали... Шла офицерская форма Карме-

100