Page 69 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

медлительной доверительностью, хотя реакция у каждого из них была
спортивной, моментальной!..
Я не борец, — кинематографист, но с детства знаю, что
джигитовка, борьба, танец и песня — предмет нашей национальной
гордости. Мне повезло. Я застал эпоху стабильного становления
осетинской школы борьбы и был близко знаком с выдающимися
мастерами ковра всех весовых категорий — от Кулаева и Дзарасова до
Тедеева и Кисиева... И в этом ряду — Парастаев, Чельдиев, Лолаев,
Наниев — если перечислять всех — отвалится рука... Сотни раз сидел
на трибунах, следил за каждым движением противников, пытался
угадать ходы комбинаций и на первых порах уже знал, что такое
проход в ноги, подсечка, «мельница»... О борцах ходили легенды,
престиж борьбы в Осетии был высок, как нигде, а мне в лучших наших
борцах было симпатично то, что выйдя на ковер, они не ходили в
стойке, помахивая перед собой руками, а бросались в атаку, перебирая
все возможные и невозможные приемы, и редко их останавливали за
пассивное ведение борьбы, редко они выигрывали по баллам, зато
часто вчистую, — четко впечатывая лопатки партнеров в поле ковра...
Три борца из одной семьи — это подарок. Да еще какой! С Геной
Андиевым, так рано ушедшем из жизни, я был почти незнаком,
Сергея и Сослана знаю давно и близко, особенно Сослана. Когда Слава
Гулуев отснял последний кадр фильма об Андиевых, и в частности о
Сослане, я был рядом с ним, с киноматериалом, часть которого Слава
бережно собирал много лет — это кадры, отснятые им на крупнейших
соревнованиях по борьбе в СССР и за рубежом...
Помню, в один день мы пришли с ним в дом Андиевых
познакомиться с фотоматериалом. Долго никто не отзывался, потом
на пороге появился «Сое» и, широко улыбнувшись, изрек: «Наконец я
поем!» Меня эта фраза подкупила — горец в одиночку ест в
исключительных случаях, и даже голодным — с неохотой... Пока мы со
Славой перебирали тысячи фотографий, Сослан на правах хозяина
накрывал стол. Стол был под стать дому и его домочадцам: гора
вареных кур, огромный таз холодца, литровая банка горчицы, хлеб,
поломанный руками, напитки на любой вкус, — сам Сослан тогда не
пил ничего спиртного. Я что-то щипал, Слава пожевывал, Сослан ел,
но ел опять же, как горец, не алчно, сдержанно, с паузами для шутки
— сказанной и выслушанной.
Насколько мне известно, в юности Гена Андиев, самый старший
из братьев, тренировал Сергея и Сослана. Когда его не стало, работу
тренера младшего брата взял в свои руки Сергей. Помню, какие
нагрузки «брал на грудь» Сослан, бегая и отжимаясь, работая на
ковре, ежедневно, по несколько часов, превращаясь в машину из
мышц и воли; шел к цели, удачно сочетая тренировки с общепринятой
и собственной теорией борьбы; опытным путем собирал в копилку
будущих побед десятки приемов, «обкатанных» на десятках стилей,

67