Page 72 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

ущельях реки... Пена и грохот ниспадающих с головокружительной
высоты водопадов и ослепительный вихрь лавин... Несущиеся вскачь
тучи, стремительный полет орла и бег тура, падающего на рога, чтобы,
перевернувшись и перелетев через пропасть, мчаться дальше...
По свидетельству матери, «она танцевала с люльки». И
действительно, Альбине не было еще и десяти лет, когда она пришла в
самодеятельный ансамбль клуба. Юная Дюймовочка была грациозна,
доверчива и скромна. Это было призвание. Она танцевала на сцене, в
гостях, дома... Она танцевала, идя по улице... Девочка даже засыпала в
изящном, стремительном «па»... Высокая, стройная, гибкая, с копной
смоляных волос и кожей мраморной белизны, с широко открытыми,
удивленными глазами, она была эффектной, яркой и в то же время
напоминала эфемерный цветок, прозрачный и неощутимый, как
утренняя дымка альпийских лугов... Ее движения даже при ходьбе
были пластичны и закончены — в них была ранимая хрупкость, в них
были полет, свобода, торжество, свойственные юности и сознанию
собственной неповторимости, без капли высокомерия или намека на
него... Озорной жизнелюб, с девчонками она была девчонкой, с
мальчишками — мальчишкой, ибо знала божественную ипостась и тех
и этих, поэтому ей в первую очередь поверяли свои тайны, ждали
совета и поддержки, веря в ее суд, добрый или суровый, не важно. В
пятнадцать лет ее пригласили в профессиональный ансамбль,
руководили которым требовательные и очень взыскательные люди. В
ансамбле Альбину полюбили, всем она стала другом, а не коллегой. И
она пришла «примой» не к «середнякам», а к мастерам, имена
которых уже тогда сверкали в ореоле всенародной любви. Это Марина
Касаева, Георгий Гуржибеков, Виктор Дзеранов (Пигу), Бексолтан
Торчинов, Батырбек Сопоев, Венера Дзеранова, Ахсар Сланов...
В ряду осетинских танцев есть один, на котором можно проверить
класс любого танцора. Это «Танец приглашения». В его простоте — его
сложность, ибо одна неточность, «проскочившая» в романе, в
четверостишии застрянет слоном в ушке иголки... Альбина в этом
танце плыла, как сгусток плазмы, не отрываясь от сцены и в то же
время паря над ней, и все ее движения отмечали плавность
восходящего солнца, грация актиний в плотной морской волне.
Начало движения и остановку можно было объяснить чем угодно, но
не усилием ног, невидимых под легчайшей тканью костюма,
плывущего на ней, как коническое облачко в тихий, безветренный
день и наполненного трепетом великого предчувствия любви...
Ненарочитая, свободная законченность каждого жеста, идеальная
связка симметрии, синхронность толкали в мое сознание крамольную
мысль абсолютного превосходства этого танца над всеми другими
танцами на земле... В жизни Альбины был случай, когда на гастролях
в Англии два джентльмена, забыв первую заповедь, выскочили из зала
на сцену и приподняли полы ее костюма, дабы убедиться, не на

70