Page 54 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

каждом из них, как клещ в коже, сидит синдром смерти... Звон стали и
гарь пороха близки им по прямой воле искусства и ремесла войны...
Стратеги и тактики, они приникали к раструбам дальномеров и редко
ощущали шоры ограниченности и дурацкой простоты, с какой генерал
Чарнота играл в карты и хватался за пистолет. Хочешь не хочешь, а
так и сквозит солдафонством и леденящей кровь удалью даже от
лучших из них.
Я в своей жизни встретил лишь одного генерала, обладающего
совокупным интеллектом десятков академиков, — это был Исса
Плиев. Генералы любят приходить в бешенство. Я не встречал
военного более тактичного, вежливого и деликатного, чем Исса
Плиев. Генералы чтят присягу, порядок, выправку. Любят
покрасоваться. Никогда Исса Плиев не требовал от подчиненных
клятв и не терзал умирающего в болотной жиже бойца за несвежесть
воротничка окровавленной гимнастерки. Любая поза была ему чужда,
ибо и в самом неудобном положении он — высокий, широкоплечий и
прямой, как тетива, был красив, неотразим и прекрасен! Смею думать,
что он был в числе тех генералов, которых бойцы боготворили за
человечность, прямоту и бесстрашие! Как кавказец и осетин, он
почитал старших, будь это его вестовой и отметал чинопочитание в
том виде и качестве, которые самым зубодробительным образом
внедрялись в сознание военных русской армии со времен оных до
наших дней...
В годы войны с газетных полос не сходили имена и фамилии
генералов, ставших нарицательными, и редко упоминалось имя
командующего конно-механизированного корпуса, полка, армии
Иссы Плиева, но и в количестве, и в качестве наград последнего
звенела доминанта скромности и мужества Македонского, идущего с
непокрытой головой перед первым рядом своей конницы, а не Да-рия
под балдахином на руках невольников... Конечно, он был достоин
взять в руки маршальский жезл, но когда вещи, а тем более людей,
называешь своими именами, они начинают мстить. А когда это делает
«нацмен», есть и такая позорная статья в табели о рангах, маршалу
вручают не жезл, а посох инспектора, но и посох в руках Плиева
превращался в булат мудрости, не поднявшийся на головы рабочих
Новочеркасска, чудом, на североамериканский континент; булат,
обладающий магическим свойством отсекать гордость от гордыни и не
вести в обитель высокопоставленных пигмеев великана.
Легенды обрастают легендами... Но если Кавказ, со слов А. С.
Пушкина, действительно — «суровый царь земли», то одним из
лучших и достойнейших сыновей этого царя и благородного рода его
был и пребудет во веки Исса Плиев, воплотивший в себе и
обессмертивший в нас лучшие черты и качества всех народов
Кавказа...

52