Page 57 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

в шторм и в тиши вечной мерзлоты... Труженики моря — особая статья
и стать в деле закалки, становления характера, ощущения жизни, как
борьбы не за теплое место и благополучие, а за чистую душу и
человеческое достоинство. С какой любовью говорит Кучиев о людях,
с которыми ему привелось драться за каждый шаг выверенной по
сердцу жизни. И с какой горечью, потому что время неумолимо
оставило всех их вместе с капитаном «за бортом» пережитого вчера,
еще вчера...
О России и русских разве скажешь глубже, точнее и лучше
Пушкина, Толстого, Достоевского, Тургенева?.. Старый капитан Юрий
Сергеевич Кучиев не русский и не писатель, но его слово о России и
русских потрясло меня отцовско-материнским проникновением в
былинную суть русской души, русской истории и русского
предназначения: «Сибиряки... Чалдоны... Выпивохи... Но прекрасные
люди! Прекрасные люди! Работяги неимоверные! Работать с этой
средой было чрезвычайно интересно!» — говорит он с вдохновением
Моисея, и это только поверхность того знания души, которое намыл за
всю жизнь старый капитан драгой своего видения... Он часто
вспоминает напутствие Иссы Плиева: «Послушай, ты тоже уже не
молодой, но все же моложе меня... Ты не забывай внушать нашей
молодежи... Пусть она знает дательный падеж русского языка... А
именно, кому и чему она обязана. Она обязана Советской власти и
великому духу русского народа!»
С таким же подъемом Юрий Сергеевич говорит об Осетии. Он ее
любит, он ее сын, и у него хорошая память. Вспоминает праздники,
скачки... Хочет, наперекор всему, видеть ее патриархальной, а не
«рыночноавтомобильной», как сейчас... Никогда не забывающий
отца, он и сегодня называет его «папой», хотя сам уже дед... Но в
Осетии нет океана, кораблей, а капитан без шума волн и паруса, сами
понимаете... И хотя бурная морская жизнь за плечами, — Нева,
Финский залив и морские широты за ним заполняют усталую грудь
сырым ветерком с привкусом соли и неумирающей романтики...
Старый капитан всегда опрятен. Не курит. Пьет мало и в
исключительных случаях. Никогда в жизни не сквернословил. Не
перебивал старшего. Был строг к другим и к себе. Никогда не срывал
дело. Всегда был верен своему слову. Всегда ценил друзей.
Сочувствовал врагам. Добрый, на удар отвечал ударом. Настоящий
горец. Настоящий капитан. Настоящий человек. И когда думаешь о
нем — приходишь в ярость, что эта махина — пенсионер... Все равно
для меня он — живая легенда, вечный капитан Немо,
«семнадцатилетний» Стефенсона, «Морской волк» с голубых, как
морская волна, страниц Джека Лондона, того самого, которого я читал
босоногим и непричесанным, а в школе, пряча книгу от глаз учителя
на коленях, под партой...

55