Page 17 - МАТРОНА

нее косые взгляды. Подошла к ним. Спокойно так, горделиво. Они, конечно, всласть
позлословили на ее счет, а теперь надеялись еще и поскандалить – кой у кого уже и глаза
заблестели в предвкушении ссоры. И всем своим видом они старались показать: да, мы
говорили о тебе все, что думаем, и если тебе очень хочется, можем повторить и сейчас,
бессовестная. Но она была не так проста и хорошо их знала; когда подошла и женщины
замолчали настороженно, она спросила с наигранной тревогой:
– Что-то случилось? Почему вы замолчали? – в голосе ее звучало беспокойство за них
самих, их детей, мужей, их близких и дальних родственников.
Они не выдержали, ответили без особой охоты:
– Да ничего особенного. Стояли просто и разговаривали.
Она знала – сейчас их любопытство прорвется, начнутся осторожные расспросы о
гостях и, опережая, сказала как бы между прочим:
– А у меня гости были, засиделась я с ними. Столько работы осталось не сделанной…
– А что это за молодой такой был у тебя? – поспешили они с bnopnqnl.
– Да так, односельчанин зятя Чатри.
Глаза их снова заблестели.
– А что ему было нужно?
Тут уж она разоткровенничалась от всей души:
– Черт бы их всех побрал! Даже в девичестве у меня не было столько женихов, как
сейчас! И этот явился свататься.
– Такой молодой? – поразились они.
– Как вам не стыдно, – опустила она ресницы, – он же как сын мне. За своего отца меня
сватает.
– Ну и как?
– Не знаю, что и сказать. Разве могу я оставить дом несчастного Джерджи закрытым?
Старшая из женщин всплеснула руками:
– Не будь глупой. Пока не поздно, устрой свою старость.
– Ты посмотри на нее, – усмехнулась вдова Егната, – она еще выбирает! Иди, пока
берут!
Женщины заухмылялись почти в открытую. Они и завидовали ей и насмехались в то же
время, втаптывали ее в грязь, стараясь возвыситься в собственных глазах: вот она, цена ее
вольной жизни.
– Чтоб ты пропала! – сказала она жене Егната. – Я хоть еще нужна кому-то…
– Конечно, ты это умеешь, – без промедления ответили ей.
– Пусть тот, из-за кого я дошла до такой жизни, семь раз перевернется в гробу! – выдала
она со всей страстью.
Проклятие это относилось к вдове Егната.
– Не трогай покойника! – вскипела та. – Сама продала сына, чтобы прокормиться, а
теперь виноватого ищет!
– Чтоб ты сдохла!
– Сама сдохни. Аминь!
– Прошу вас, не грызитесь, – остановила их старшая из женщин и спросила: – Из какого
он рода? Что за семья?
– Он, как и я, одинок, – ответила Матрона, едва сдерживаясь. – Сын у него –
единственный. Живет с женой и детьми в Чреба.
– А как зовут твоего гостя? – с поганой усмешкой спросила вдова Егната.
Матрона растерялась – забыла его имя, никак не могла вспомнить. Но и признаться в
этом не могла.
– Доме, – соскочило с кончика языка.
Так звали ее пропавшего сына.
Вдова Егната скривилась презрительно:
– Жена Чатри сказала, что он не родной сын, он приемыш.