Page 116 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

ватниках и каске отмахивался от летящих на него градом камней, от
нас ушел наш ассистент. Так и заявил: «Я с этими камикадзе работать
больше не намерен». Со второй камерой он лежал за траком
экскаватора. Когда рванули шестьдесят шурфов с аммоналом, валун
килограммов на двести разлетелся вдребезги, врезавшись в трак. Удар
был почти снайперский — юношу трясло от пережитого еще сутки,
пока не написал заявление об уходе.
За день до этого мы поднимались по почти отвесному скальному
склону на Рок. Махина почти в шестьдесят тонн при малейшем
перекосе сорвалась бы в пропасть, где тонкой ниткой сверкала река, а
грузовики на «пионерке» казались божьими коровками... Правда,
могучий мотор «Камацу» работал, как часы, а за рычагами, с
беломориной в лошадиных зубах, сидел знаменитый Казарин, и все
же страх во мне пробил пот, наш ассистент почти умер. Султан был
невозмутим. На пике горы в поисках точки съемок он носился, как
сумасшедший, и не раз его могло снести в преисподнюю, но
добротный кадр казался ему дороже собственной жизни и тогда, когда
он снимал Володю Олейникова — человека с железными нервами.
Конечно, есть шарм, когда левый трак зависает над бездной, корпус
чудища, вгрызающегося в породу гранитно-базальтовой плотности,
сотрясается от ударов и сопротивления массы, а ты, я имею в виду
Олейникова, жмешь педали в домашних тапочках, спокойный, как
прожигатель жизни за столом в ресторане. Именно такой кадр
запечатлен навечно кинокамерой Цориева.
Мы работали в две камеры. Когда лавина впрессовала в толщу
снега два «Катерпиллера» и их пытались из этой толщи извлечь,
мороз зверствовал так, что одну камеру приходилось греть на
радиаторе уазика. Но ради хорошего кадра настоящий
кинематографист идет на все! Султан Цориев — кинематографист от
Бога, и Бог, понимая это, щадит и милует его. Но сам себя Султан не
щадит, тем более не милует. Если представить его человеческий образ
в облике зверя, то это волкодав, который всегда постоит за свою
шкуру, но снимет ее с себя, если она нужна для дела.
Большим экзаменом, проверкой всех его качеств явилась
самостоятельная лента Султана о капитане Юрии Кучиеве. Как всегда,
было много проблем с технической экипировкой, порядком было и
бюрократических заковык, были проблемы и на месте, на атомоходе.
Но фильм получился, вышел на экраны. Для кого-то он стал
событием, для кого-то — просто новой очередной лентой. Мне же
кажется, это была веха, важный этап в становлении режиссера-
оператора.
Жена Кучиева любит южные, теплые моря, а морской волк Юрий
— торосы, стальной ветер и северное сияние... Что-то юношеское есть
в каждом кадре фильма. Есть огромность. И корабля, и людей на нем,
и Кучиева, и Белого безмолвия. Хороша архитектоника корабля —

114