Page 126 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

мужествен, как гладиатор. В его «Воловьей упряжке» волы —
бронебойные в полете снаряды, чудовища из стойла Мидаса, символ
слепой силы и ярости — похожи на таран, способный прошить
насквозь планету... В портрете с дочерью дочь написана спиной к
зрителю, и если это прием, он страшен, как повязка на глазах детства,
истерзанного неприкаянностью отцов, их неспособностью согреть свое
дитя дарами природы и хотя бы относительным благополучием...
Глазницы'отца на этом холсте — воплощенный ужас и страх за день
вчерашний, сегодняшний, и кто знает, что будет завтра? Таким же
драматизмом наполнен холст «Крик» — моногамный, почти
графичный и болючий, как колотая рана или оголенный нерв...
Раскаленный брус металла всегда имеет оранжевый ореол,
который «гуляет» в глазах и обдает прокаленным жаром...
Шафранный жар струится от и вокруг тела «Данаи» Харебова, его
«Сусанны», «Купальщиц», «Метаморфоз»... «Даная» Рембрандта,
хоть и обнажена, сосредоточивает наше внимание на лице, и мы
видим, что она опытна, проницательна и изобретательна и в жизни, и
в постели. «Даная» Харебова, при всей пластике и грации тела —
солнечный ком, и он, как мираж, не имеет четких очертаний, но, как
пары бензина, только поднеси к ним спичку, может взорваться стоном
и конвульсией близости... В «Метаморфозах» женские тела сплетены,
и каждое является продолжением другого, как корни лиан. И в то же
время, все они — разные миры. Сентенция мыслителя.
В полотне «Старый паровоз» — паровозик на клочке рельс, две
лошадиные головы и бесконечное, заросшее бурьяном забвение. Да и
сегодня мощность даже ракетных двигателей исчисляется в
лошадиных силах, но отпахавший свой век паровоз, который наши
дети, а тем более внуки и в глаза не видели, может, и есть тот
«Москвичок» Харебова, на котором он ездил по улицам и проселкам,
чтобы не швырнуть в алчную пасть забвения груду металла, согретого
благодарностью всадника боевому коню — старому, больному, но с
верностью в глазах, уже отмеченных печатью смерти...
Изощрен, но и точен характер живописи художника. Под
точностью подразумевается соответствие выразительных средств
творческой задаче. Картину с подписью «Воспоминание о Цхинвале»
Алан писал в начале восьмидесятых годов. На полотне — застолье, но,
словно предчувствуя кровавые события последних лет, холст этот,
ночной, тревожный, как предтеча Варфоломеевской ночи, и
человеческие фигуры во мраке грядущего этнического мракобесия
кажутся высохшей кожурой виноградин или глиной, из которой кто-
то лепил человечков, чтобы потом наступить на них сапогом и
растереть за несовершенство замысла...
Грубыми, рубленными мазками «сколочен» портрет скульптора
Лазаря Гадаева, похожего на римского легионера. И хорош
композитор Габараев: его фронтальный взгляд от холста в мир — гимн

124