Page 142 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

большинство живописцев, любит игру светотени. Очень эффектно
смотрится на одном из его полотен зодиакальный свет — солнечное
пятно, упавшее на аул сквозь разрывы туч... А на автопортрете
угадывается ироничная усмешка, словно он собирается рассказать
смешную историю. С кистью и мольбертом. А за спиной — горная
Саниба, родное село, родина...

Аслан Арчегов, мастерская которого находится через стенку от
творческой лаборатории Дзиова, можно сказать, антипод Батрадза, и
едины они только в любви к искусству. Шумный весельчак, балагур и
человеколюб, с большими, как локаторы, ушами и вечно бритой
аланской головой, мне он напоминает одного из персонажей
фантастической картины Махарбека Туганова «Пир нартов»...
Однажды, в горах, из машины я увидел долговязую фигуру с посохом,
бредущую по тропе, как мне показалось, в неизвестность... Фигурой
оказался Арчегов. Он шел по родной земле, как следопыт и хозяин, и
мне это понравилось, — многие художники сидят в своих мастерских
чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, мало работают, много пьют и
охмуряют залетающих к ним бабочек-однодневок... Аслан исколесил
весь Союз, можно сказать, от Карпат до Курил, ибо глубоко убежден,
что новые впечатления для художника — это его хлеб насущный. И он
прав. Впечатлений у Аслана — море, и он их заносит на холсты —
небольшие, как правило, по размеру, но впечатляющие
калейдоскопической мозаикой виденного и пережитого...
Есть художники-универсалы, которые могут менять стиль, манеру
письма в зависимости от задачи или видения объекта внимания. Мир
знает творцов, не изменяющих одной-единствен-ной технике
исполнения всех или почти всех своих работ. Ближе к последним —
Арчегов, все или почти все работы которого лишены пронзительной
ясности письма, — они как бы в дымке, на них легкий
полупрозрачный флер, и это, думаю, не самоцель и, конечно же, не от
бедности выразительных средств... Отметим, что подавляющее число
его работ исполнены акварелью, а даже непрофессионалам известно,
как не прост труд аквалериста: один неверный мазок может испортить
гармонию сотен или тысяч других на одном единственном листе... А
если таких листов сотни? Что мне симпатично в работах Аслана, так
это их палитра. Мало у него работ «широкой» кисти и очень много —
кисти тончайшей, и каждая из них, говоря образно, словно цветной
лоскут с хвоста жар-птицы... Общеизвестно, что в природе чистого
цвета нет. Острый глаз всегда отметит тысячу и один оттенок, глядя
даже на сплошной зеленый луг, и здесь Арчегов неотразим. Его
пейзажи — залежи цветовых гамм, камерных ноктюрнов,
полифонических симфоний, и, может, поэтому его работы не
смотришь, а скрупулезно рассматриваешь, ибо впечатляет и первый
взгляд на них, но еще больше — последующий. Из-за

140