Page 43 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

отрубил: «Откуда мне знать!? В чем феномен Пушкина? Не знаю. Есть
такие люди...» И вспомнилось, как много лет назад,
когда снимался фильм о Коста и мне пришла в голову мысль
спросить о великане великана, он спокойно и рассудительно сказал:
«У русских есть Пушкин, у англичан — Шекспир, у немцев — Гете, — и,
завершая скромный панегирик, уже на выходе, изрек, — а у нас есть
Коста». И повторил эту фразу по-осетински.
Удивляют кельи таких, как Абаев. Ни роскоши, ни чванства, ни
писка моды: походный шатер... Зато сотни книг, пухлые папки
рукописей и почти казарменный порядок, разбавленный семейными
реликвиями и портретами Коста: выжженный на дереве, цветной в
окладе, и неожиданный на черном лакированном фоне палехской
шкатулки. Непременные кинжалы, шашка, серебряный пояс, портрет,
где Абаеву лет сорок и где он похож на Гарри Купера — голливудского
актера, только без «стэтссона» и кольта, атрибутов вестерна...
В последний раз Васо Абаева я видел в его московской квартире...
Я застал его за рабочим столом — он работал. Раздался звонок, и он
взял трубку. За окном с дерева упал лист, а старые напольные часы с
пластичной надписью «Лондон» на бронзе сверкающего чистотой
циферблата пробили двенадцать... «Осень патриарха»... Название
романа Маркеса показалось мне прекрасным эпиграфом ко всей
жизни этого седого человека, светящегося изнутри... Восковая
спелость старости: лица, запястий, рук... Иконный взгляд спокойных,
выразительных и по-юношески живых глаз, и голос — протяжный, как
восточный мотив из уст пилигрима, у костра на фоне спящих гор и
полумесяца, зацепившего мерцающую голубым сапфиром звезду...

ЗАМИРА

Кто-то делит людей на хороших и на плохих. Маркс и компания —
на классы. Расисты — на расы. И так — до бесконечности. И только для
Создателя все мы едины, и велика символика восхождения на крест,
как акт всепрощения грешников, а кто не грешен, пусть бросит камень
— в себя!..
Человечество веками борется за свободу, не понимая, что свобода
у каждого своя, а проявляясь, она молниеносно ущемляет свободу
другого, и никакие законы, будь они тверже стального листа или
дырявы, как голландский сыр, не снимут антагонизм, заложенный в
самую сердцевину человеческой сущности... И в независимых странах
есть свои овцы и волки, и трезвенников хватает инфаркт, плачут по
близким и палачи... Так что людей, если и делить, то вернее всего на
хороших и не очень хороших, понимая, что в любые времена, при
любых обстоятельствах, в любой точке земного шара есть и святые...
В один из декабрьских вечеров позвонил мне председатель Союза
кинематографистов Северного Кавказа Слава Гулуев и говорит:
«Слушай, пришла ко мне старушка, божий одуванчик, с просьбой

41