Page 46 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

ее ехать в Москву и учиться на актрису, а она, воспитанная в
традициях скромности и стыда, отказалась и почти всю жизнь
проработала педагогом-инструктором по швейному делу в ФЗУ и в
интернате... Этому искусному ремеслу Замира училась в Ростове и,
впервые приехав в этот город, увидела на стенах и тумбах афиши
своего фильма... В тонкой скрипичной интонации, с какой она
говорила об этом, я ощутил грусть по несбывшейся мечте, и только
неизбывная любовь к близким и забота о них каким-то образом
спасали ее еще не увядшие сознание и чувства от обреченности, суть
которой для нее сводилась к нелепости: актриса схватилась со швеей,
и этот поединок, очевидно, завершится на погосте, ибо будь она
золото-швеей, в ней не затихнут страсти Магдалины, изгнанной из рая
грез, точнее, из фабрики грез, как элитарно-утилитарно окрестили
кинопроизводство, кинематограф, искусство кино...
За альбомами Замира сообщила, что отец ее, Камболат Бидзи-
коев и мама Базо Гусова — выходцы из Куртата, что детей у них было
десять: шесть сестер и четыре брата, что в двадцатом году отец умер, и
все они остались на руках у матери... Что муж ее, Камбегов Ибрагим,
был управляющим конной базой, а его брат, Борис, — доктор
биологических наук, работает в Тимирязевке и недавно издал книгу о
коневодстве и коннозаводстве России... Показав книгу, Замира, чтобы
мне полнее ощутить вклад ее близких в благо Осетии, словно
открывая государственную тайну, сказала, что это ее сестра Нина,
будучи управляющей коммунальным банком, не согласовав свой шаг с
руководством обкома партии, лично проявила волю и из фондовых,
неприкосновенных денег выделила три миллиона рублей для того,
чтобы был сработан и поставлен памятник Коста, тот самый,
тавасиевский, что парит на площади перед осетинским театром.
Слушая, я смотрел на эту женщину в чистой, строгой, темной
одежде, на ее красивое лицо с короткой шапкой седых волос и ловил
себя на мысли, что тепла, прозрачна и чеканна лексика и дикция ее
слов, пластичны движения, свежа память и непомерно добра душа — в
ней угадывалась жертвенность огня, не затухающего под очагом
«Матери сирот», огня стеариновой свечи в руках ребенка,
испугавшегося темноты, и не хотелось верить, что за тонкой стеной ее
квартиры, у подъезда — не фаэтон с розовощеким кучером, а
иномарка с небритым крутым, рассказывающим себе подобному о
своих сексуальных подвигах в аранжировке кабака и «баксов»...

ЛАДО
Кавказ сотен языков и наречий, непередаваемых ни в каких
измерениях культур, конфессий, обычаев, обрядов, с колоритностью и
глубинным содержанием этносов, и, внутри них — характеров и
типажей — недооценен за всю свою историю и на пороге даже XXI
века кое-кем воспринимается, как скопище диких племен, а ведь

44