logo

М О Я    О С Е Т И Я



ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО

Не имея охоты играть в прятки, а главное, же­лая дать печати и общественному мнению возможность стать на надлежащую точку зрения при обсуждении вопроса, возникшего между редакцией газеты «Северный Кавказ» и ставропольскими вра­чами по поводу помещенной в № 53 означенной газеты заметки, считаю нужным заявить нижеследующее. Заметка эта, породившая так много самых противоречивых толков, принадлежит мне. Пользуясь безусловным доверием редактора газеты «Северный Кавказ» Д. И. Евсеева, я, с согласия его, отдавая в печать свою заметку, не счел нужным сообщить даже ему имя провинившегося врача; оно стало известно г. Евсееву только по выходе номера в свет, и вот при каких обстоятельствах. В четверг, 4 июля (в день выхода № 53 «Северного Кавказа»), я был приглашен в редакцию, где застал губерн­ского врача Соколовского. После долгого совместно­го обсуждения — следует ли назвать имя врача, как настаивал г. Соколовский, или нет,— г. Евсеев ка­тегорически заявил, что он не назовет его по сооб­ражениям, известным уже читателям «Северного Кавказа», я же с своей стороны, как автор замет­ки, предложил г. Соколовскому открыть имя вра­ча, но только не через посредство печати, а, так сказать, конфиденциально, т. е. в присутствии исключительно врачей и с тем непременным услови­ем, чтобы среди них находился и тот, которого я имел в виду в своей заметке.
Г. Соколовский изъявил на это полное свое со­гласие, что могут подтвердить не только врачи То­порков и Мираков, заставшие нас в редакции за этим разговором, но и следующее письмо г. Соко­ловского от 5 июля за № 1053:
«Милостивый государь, Константин Леванович! Вы, как вам известно, заявили мне, что вы автор заметки, помещенной в № 53 за этот год газеты «Северный Кавказ», причем добавили, что на из­вестных нам обоим условиях сообщите фамилию тех личностей, которых касается этот прискорбный инцидент. Ввиду чего не найдете ли вы возможным 8 сего июля в 7 часов вечера пожаловать во врачебное отделение, куда соберутся все наличные врачи города Ставрополя для выяснения сообщенного вами события. Примите и пр.» Следует подпись.
Дело, однако, приняло совершенно другой обо­рот. Под честным, благородным словом, что это ос­танется между нами, г. Соколовский узнал от меня имена действующих в этой «истории» лиц и как же он ими воспользовался? Во-первых, он позво­лил себе лично объясниться с указанным мною вра­чом и содержание этого объяснения сделал нашим же (редакции и моим) достоянием, а потому — смею думать — достоянием и других «близких» ему людей; во-вторых, г. Соколовский самолично доставил в редакцию письмо за подписью мужа фигурировавшей в заметке дамы, объясняющее инцидент недоразумением, и, прося непременно напечатать его с «извинением» от редакции, здесь же предупредил меня не приходить 8 июля во врачебное отде­ление, так как в заседании врачей уже не видится надобности. Означенное письмо находилось уже на типографском станке в сверстанном № 55 «Север­ного Кавказа» с соответствующим от редакции при­мечанием, но все-таки не могло появиться в печа­ти, так как автор потребовал его обратно.
Вот только после каких обстоятельств состоялось заседание врачей 18 июля, на которое я почему-то не получил уже приглашения. Результатом этого заседания явилось «Открытое письмо редактору «Северного Кавказа», которое нашло себе место в газете «Приазовский край», так как объяснения редакции по поводу его содержания по «независя­щим» от нее и «совершенно непонятным» для нее причинам не могли быть напечатаны в «Северном Кавказе». Теперь, ввиду того, что газета «Врач» в № 32 от души желает «многоуважаемым товари­щам довести их правое и хорошее дело до конца,— между прочим и потому, что оно имеет не местный только, но и широкий общий принципиальный ин­терес, я считаю необходимым ко всему сказанному добавить еще следующее: если ставропольские вра­чи действительно хлопочут не о том, чтобы предо­судительный поступок одного из них не был обще­ственным мнением приписываем каждому из них, а лишь о том, чтобы,— как выражается «Нижего­родский листок» № 216,— «узнать паршивую овцу, чтобы выгнать ее из стада», если, наконец, как го­ворит «Врач», великодушное желание не ставить врача, на которого указывает газета, в тяжелое положение, по меньшей мере странно, раз этот врач сам просит назвать его имя (последнее, впрочем, ни из чего не видно),— то я, как автор сенсацион­ной заметки, все-таки вполне оправдывая поведе­ние редакции «Северного Кавказа» в данном инци­денте, опять, уже печатно, предлагаю ставропольс­ким врачам назвать имя давшего повод к появлению моей заметки их товарища, но с тем же непремен­ным условием, какое я поставил губернскому вра­чу Соколовскому. Полагаю, что после этого «многоуважаемым товарищам» «Врача» нет никакой нужды доводить свое «хорошее» дело до конца тем путем, какой они наметили в заседании 18 июля, т. е. привлечением г. Евсеева к ответственности, хотя бы даже за клевету.
Примите и пр. ...
К. Хепшгуров.