НАРСАУ
Нарсау вскочил, повинуяся зову...
Супруга подводит ему скакуна,
И стремя, потупившись, держит она...
Но, только вечерние звезды блеснули,
Друзья его мертвое тело вернули.
В набеге он был, как всегда, впереди,
И черная пуля засела в груди.
Вдова причитает, царапая щеки:
«Не два голубка, беспощадно жестоки,
Друг друга клевали, как было во сне,
Не перья от них разлетались, как снег, —
То сестры твои безутешно рыдают
И пышные волосы рвут и терзают...
Не ворон ночной, укрываясь во мгле,
Всю ночь забавлялся в остывшей золе, —
То бедная мать, убиваясь о сыне,
Проплачет всю жизнь в неутешной кручине!»
НАРСАУ
(Баллада)
Осеннею ночью, еще до рассвета,
Жене своей храбрый Нарсау поведал:
«Сон видел я смутный: под песню метели
Два голубя белых в окошко влетели
И в схватке смертельной сцепилися вдруг,
Роняя кровавые перья вокруг,
А ворон — вещун, забавляясь как враг,
Топтал наш потухший, застывший очаг».
«Да сгинут враги! — отвечала жена, —
Боюсь я, мой милый, зловещего сна!»
Вот с улицы крики друзей долетают:
«Вставай, лежебока, уже рассветает,
Оставь на мгновенье объятья жены,
Нас ждут кабардинских коней табуны!»
Нарсау вскочил, повинуяся зову...
Супруга подводит ему скакуна,
И стремя, потупившись, держит она...
Но, только вечерние звезды блеснули,
Друзья его мертвое тело вернули.
В набеге он был, как всегда, впереди,
И черная пуля засела в груди.
Вдова причитает, царапая щеки:
«Не два голубка, беспощадно жестоки,
Друг друга клевали, как было во сне,
Не перья от них разлетались, как снег, —
То сестры твои безутешно рыдают
И пышные волосы рвут и терзают...
Не ворон ночной, укрываясь во мгле,
Всю ночь забавлялся в остывшей золе, —
То бедная мать, убиваясь о сыне,
Проплачет всю жизнь в неутешной кручине!»