Page 112 - МАТРОНА

– Нет, папа никого не боится. Правда же, папа?
– Теперь никого, – ответил, улыбаясь, Доме. – А вот когда был маленький, боялся
волосатого человека.
– А ведь правда, было такое, – сказала его жена. – Помнится, мать рассказывала… Как
его звали, твоего волосатого человека?
Матрона замерла в ожидании. Глянула на жену Доме, встретила ее испытующий взгляд
и тут же отвела глаза, собралась с духом и продолжила шелушить лук.
– Папа, ты и вправду кого-то боялся? – допытывалась Алла.
– Волосатого человека.
– Как его звали все-таки? – настаивала жена Доме. – Скажешь ты или нет?
– Не помню, забыл, – послышался ответ Доме.
– Спроси у дедушки, Алла, – не сдавалась его жена. – Может быть, он помнит?
– Как-то его звали, но память у меня уже не та, – сказал Уако. – Столько лет прошло,
разве запомнишь все?
– Что? – встрепенулась вдруг Белла. Наверное, она задумалась, не слыша и не видя
никого, и только теперь поняла, о чем идет речь. – Кем в детстве пугали папу? Как его звали?
– Да, да, ты же все знаешь, – стала дразнить ее Алла. – Ну? Говори, чего молчишь?
– Егнат…
В глазах у Матроны потемнело. Казалось, само небо обрушилось на нее всей своей
тяжестью, и мир погрузился во тьму. Свет оставался только в сердце, крохотный огонек, но
он разрастался, рвался наружу, и темнота раздвигалась понемногу, а свет набирал силу и стал
таким ярким, что, ослепленная, она, как и во тьме, ничего не видела. Однако знала, что это
дневной свет, что он исходит от ее детей – от сына и внучек, и она тянула к ним руки, не
видя, но чувствуя их вблизи, старалась дотронуться, ощутить их тепло. Она хотела
подняться, чтобы идти к ним, но не смогла, ее тянуло к земле, и она уперлась в нее руками,
чтобы оттолкнуться и встать, хотела позвать на помощь, но голос ее пропал. Не помня себя, в
отчаянии, она пыталась сдвинуться с места хотя бы на четвереньках. Сумела оторвать руку от
земли, чтобы сделать первый шаг, затем вторую, но с места не сошла; кое-как, через силу,
поднялась с колен и встала. Теперь ей надо было спешить, идти к детям, и она попыталась,
но земля вдруг стала мягкой под ее ногами, качнулась и уплыла куда-то в сторону.
– Бабушка! – услышала она голос Аллы и поняла – это дети бегут ей на помощь, ее
дети, и можно уже ничего не бояться. Надо просто подождать немного, а там уж никакая сила
не разлучит ее с ними.
– Бабушка! – голос Аллы был уже рядом, и Матрона почувствовала прикосновение ее
руки, кровь и плоть свою почувствовала. Схватилась за ее руку и потеряла сознание.

16

Когда очнулась, открыла глаза, свет уже не слепил ее. Увидела Аллу и все вспомнила.
Осмотрелась: вся семья была рядом, у всех испуганные лица. “За меня боятся”, – подумала
она и, обессилив от радости, снова закрыла глаза.
– Пересидела на солнцепеке, – услышала голос Доме. – Наверное, у нее тепловой удар.
Она удивилась его словам, открыла глаза, осмотрела всех, но уже не радуясь, а
недоумевая: ей казалось странным, что ни Доме, ни девочки не ликуют, не носят ее на руках,
не плачут от счастья.
– Бабушка, – спросила Алла, заглядывая ей в глаза и тревожась. – У тебя болит что-
нибудь?
Матрона растрогалась, попыталась улыбнуться.
– Дочка, – произнесла она сдавленным голосом, – моя дочка…
– Не бойся, бабушка, не бойся, – встав на колени, Алла погладила ей щеку.