Page 163 - ГУДИЕВ - ВЕРШИНЫ

Размер строки диктуется задачей, а не классическим
параметром... Он мог начинать из-за такта и остановиться раньше —
оставить свободным пространство для дыхания — сдавить пружину и
зафиксировать ее в таком положении навечно!
Мог уйти за размер, чтобы не сломать строку, или же наоборот,
ломал ее, создавая дробность, не нарушающую цельность замысла...
Многие поэты отграничивают свой словарь, чтобы не
превратиться в эрудита за счет художника. Маяковскому это не
грозило. В огромной мастерской язычника был бесконечный ряд
предметов, инструментов, нужных и нет, — но ему они были
необходимы — все! От обугленных щипцов косноязычия и руссизмов
— до стерильных, не видимых в руке штучек для сшивания
мельчайших капилляров поэтической плазмы за гранью ирреального
и мистического... Он сталкивал идиомы, обращал репортаж в
аллегорию, превращал реальность в пещерную, вызывая чувства и
ощущения первобытных, находящих связи между явлениями,
понятиями и вещами, не имеющими никакой видимой между собой
связи...
В какие бы дебри ни уводила его фантастическая образность,
мысли, чувства и ассоциации, как бы ни был эфемерен или
материален, сложен или прост, близок или чужд мир его стихов —
даже если это сама невозможность, — причинно-следственный
механизм был всегда четко отмечен и читался, как яркий рекламный
щит. Система его логических построений казалась порой алогичной,
парадоксальной, как открытие вне опыта, но никогда сомнительной,
как эврика шарлатана. Он не шаманил и решал поэтическую задачу
теми средствами, которые были необходимы для этого. Никогда не
пользовался высшей математикой там, где достаточно арифметики...
И наоборот. Шел к цели кратчайшим путем, но если кратчайшим
путем был самый длинный, он избирал его. Не объяснял свеклу —
редиской, солнце — подсолнухом, политику — фармакологией...
В гранитной лестнице стиха были хрустальные перила — в их
спектре — все цвета, существующие в природе... Матерый реалист, он
мог «утопать в борозде», и по образному выражению Китса,
«дотронуться до боли»; пользоваться, как рабочим инструментом,
элементами искусств, претендующих на самостоятельность «измов».
Его ранние стихи предвосхитили творчество и «правых и левых» —
Дали, Кафки, Беккета, Джойса и еще целой дюжины интеллектуалов,
открывающих пятачки своего «видения» на стартовой площадке этого
титана мысли! И если мировой авторитет этих художников лучшим
образом объясняется талантами свободной буржуазной матери-
Европы, колыбели и цитадели мировой культуры, — то вот вам «ази-
ят» Маяковский — пролетарский поэт, в творчестве которого даже без
микроскопа видишь полный набор хромосом и генов для
моделирования искусства XX века! Он еще не был в Европе, не видел

161