logo

М О Я    О С Е Т И Я



1896

15 ноября 1896 года.

Дорогой брат Коста!
Я ожидал твоего приезда, но, получив последнее твое письмо, принужден на письме излагать то, о чем мне хотелось бы с тобою лично говорить. Ты мне давно доверил свою мысль относительно Раисы. Это было весною 1891 года, но тогда я отнесся действительно неодобрительно по очень важным причинам, о которых я после с тобою поговорю, при этом поставляю тебя в известность, что вся семья Гайтова и он сам в самых дружеских со мною и с моим семейством отношениях. Летом 1893 года, когда части причин, о которых говорю выше, не стало, мне пришлось ехать из Алагира с семейством во Владикавказ; в Ардоне ночевали у Гайтовых; на другой день выехали во Владикавказ, сам Г<айтов> сопровождал нас до самого Владикавказа. Я с ним верхами ехал позади тарантаса, и разговорились о тебе; при этом я ему сказал так: я с тобою в самой большой дружбе, но желаю еще больше быть ближе, поэтому дай мне честный и откровенный ответ на мой вопрос, который останется между нами; если бы мой брат Коста вздумал сделать предложение Раисе, то каков может быть результат? Гайтов долго думал, потом сказал, что с своей стороны он
против этого ничего не имеет, но что все зависит от самой Раисы, а потому поговорю с нею по секрету и дам тебе категорический ответ. Прошло некоторое время, наконец, Гайтов приехал ко мне и сказал так: дочь моя Раиса мне ответила, что хотя она его не знает, но много хорошего слышала об нем и глубоко уважает его, но выходить она замуж пока ни за кого не желает. Такой ответ я от Гайтова получил приблизительно около последних чисел ноября 1893 г. До этого же времени дочери Гайтова часто приезжали в город и всегда останавливались у нас, но с этого момента они стали нас избегать. Не прошло много времени после этого, как ее засватал офицер Тускаев и взнес за нее часть калыма — 200 руб. В октябре месяце сего года должна была быть свадьба, жених приехал еще в августе месяце с полка, но дело у них не ладилось; она оттягивала свадьбу до весны, он требовал теперь. Наконец он приехал в конце октября к ним и потребовал настоятельно повенчаться, она отказала, отговариваясь тем, что мало жила с родителями, и ей хочется еще пожить с ними по крайней мере до весны; тогда он ей предложил так: если только мотивом нежелания те­перь выходить замуж служит действительно ее желание пожить еще с родителями, то он согласен, обвенчавшись сейчас с нею, уехать в полк прямо из церкви, ее оставив у родных, сколько ей самой будет угодно, хоть на 5 лет. Но когда и на это получил отказ, тогда объявил им, что он уезжает в полк, а ее предупредил, что пока он жив, она не может за другого выйти замуж, пусть найдется человек, который на ней женится, я умру в честном бою с ним.
Отец и мать сначала были против того, чтобы за Тускаева выдать ее, но против ее желания ничего не могли сделать, теперь же, когда дело повернулось иначе, то они уже не рады повороту и не знают, что делать, с дочерью они не говорят. 17 сего ноября у них кувд, Гайтов сегодня ночевал у нас, приезжал за покупками, я приглашен и еду с тем, чтобы поговорить с Раисой, и тогда напишу.
Твой приезд мне крайне желателен.
Твой В. X.

1896

22. Р. И. ГАЙТОВА — КОСТА ХЕТАГУРОВУ
<Конец марта>

Христос воскрес!
Коста!
Поздравляю с прошедшим великим праздником; от души желаю всех благ мирских и небесных, исполнения Ваших заветных желаний. Je vous demande mill pardons за мое невежливое молчание. Писать к Вам и выдумывать предлог для объяснения своего молчания я считаю недостойным ни Вас, ни себя. Сказать истину — не писалось мне. Поэт должен все простить и быть более снисходительным к недостаткам других. Между прочим, я имела желание научиться писать по-осетински и ответить Вам по-осетински, но, как видно, не скоро я напишу на своем родном языке. Читаю я отлично, но учиться писать я еще и не принималась. В последнее время я себя вообще очень плохо чувствую: общее расстройство организма, нервы и т.д. Одним словом, все то, что наводит на человека хандру, тяжелое настроение духа.
Думаю за лето отдохнуть и поправить свое здоровье.
Ну, довольно о себе, так как думать, что моя особа всех так интересует, как меня,— слишком большое самомнение. Спасибо за карточку. Если буду иметь свою более удачную, то пришлю, так как на группе я слишком мало похожа.
Писать Вам всегда буду с удовольствием, пока у Вас пропадет охота переписываться. Если же мои письма принесут хоть какую-нибудь поддержку в нравственном отношении (как Вы писали), то я еще более рада.
Хорошо, если мои письма хоть немного Вас удовлетворяют, так как я в последнее время очень отстала от всего. С большим трудом иногда принимаюсь читать, боясь разучиться говорить по-русски. Нового мало. Свадьба моя не предстоит более, так как я отказала Тускаеву, но если когда-нибудь будет, то я непременно Вас извещу, какая бы она экстренная ни была. Имею один урок в 6 р.; на марки хватает. Переписка у меня громадная, но немного приумолкла, а теперь опять возобновится.
Ко мне приходил мой бывший ученик по фр. яз. Михаил Хетагуров, которого выключили из нашей семинарии за самовольный выход из класса во время урока учителя, который ко всем осетинам придирался. Он собирается ехать к Вам. Что Вы можете для него сделать? История его слишком много займет, но, поверьте мне на слово, он не виноват, а потому помогите ему, если можете; он сам напишет Вам письмо.
Зачем Вы писали «непутевый» Коста? Неужели быть заурядным человеком, без божественной искры, и не выходить из общей колеи, одним словом, походить на меня, например, так для Вас заманчиво? Не верю. Лучше всегда будьте тем, что теперь.
Будете у Шанаевых, приветствуйте от нас. Пишите все о себе, что делаете и даже думаете делать. Спасибо за стихи. Если есть, то пришлите осети<нские> стихи Ваши.
Пишите так: Ардон, Терск<ой> обл. Р. Г.
С пожеланиями добра, успеха и счастья
Раиса.
Папа кланяется.

23. Е. А. ЦАЛИКОВОЙ
26 июня 1896 г. Ставрополь

26 июня
96 г.

Приношу тысячу извинений, дорогая Елена Александровна, за мое бессовестное разгильдяйство (хотя это, я уверен, не даст повода надеяться, что я буду на будущее время более исправным должником). Только теперь (лучше поздно, чем никогда) собрался-таки послать Вам «башибузука», который нет-нет да заставит Вас иногда вспоминать обо мне. Спасибо Свищеву (фотограф), он мне сам вчера напомнил, что я не все свои карточки забрал у него... Я очень обрадовался и первым же долгом вспомнил Вас, как самого непримиримого моего кредитора. Великое спасибо за Ваше гостеприимство, приводящее в искренний восторг мою «невесту»... ха, ха! Воображаю, как она недоумевает и открещивает­ся... Это лучшая месть, какую можно было придумать для нее за все ее проказы. А что она проказница большая, это Вы, вероятно, уже наблюдаете сами. Это «сокровище» удивительно больших способностей и необыкновенной «непутевости». Она один из лучших моих ставр<опольских> друзей. Неужели вы ожидаете Варвару Григорьевну? Если она действительно приедет на воды, то не поленитесь сообщить мне, и я, во что бы то ни стало, приеду хоть на один день, на один час...
С каким неизъяснимым удовольствием я провел бы его среди стольких незаменимых друзей... Александр, Иналук, Варвара Григ<орьевна> и вы все — Боже мой!.. Жду с нетерпением.
Ставропольские новости Вам мало интересны, да их, признаться, и немного, а владикавказские — Вы, наверное, знаете лучше меня. Здесь все время дует западный ветер — холод собачий, перепадают дожди. Если и у вас такая погода, что весьма вероятно, то не завидую «курсовым» г.г.
Если будет очень сыро, то затормозите как-нибудь поездку Любовь Исидоровны в Кисловодск, если, конечно, она Вам не надоест своим непутевым поведением. Напустите на нее Юлиану Александровну, а если Вар<вара> Григ<орьевна> еще приедет, то и ее. Небось, присмиреет! Будьте все здоровы, веселы, счастливы и так же, как всегда, милы, внимательны к душевно преданному вам и не забывающему вас Коста.
Поклон кисловодским и вообще всем, кто не забыл еще меня.

24. А. И. ЦАЛИКОВУ
Август (?) 1896 г. Ставрополь

Мæнæй огъуырсыдздяр дунеты нæ райгуырдзæн. Баууæнд мыл хуыцауæй, Александр, иуæйиу хатт мæхи марынмæ æрцæуын. Ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю. Для родных я делаю столько, сколько в сущности я даже и не в силах делать без очень заметного ущерба для себя. Из всего, что оставил мне Леуа, я не пользуюсь ни одним кукурузным зерном — все я предоставил в их распоряжение, помимо этого, я всячески стараюсь на­тянуть и отсюда что-нибудь... К сожалению, они не понимают, что я такой же поденщик, как каждый заурядный осетин, и у меня порою, и даже зачастую, не бывает ломаного гроша за душою. Вообрази мое положение, когда именно в этот период безденежья ко мне обращаются с безотлагательной просьбой помочь... Совершенно в таком положении очутился я и в настоящем случае. Я писал нашему хуыцауы налат Лекси, чтобы он не остановился ни пред какими затратами, чтобы отправить Иуана на воды, предупреждал его, что я сейчас не располагаю деньгами, чтобы он в крайнем случае арендные (с участка) деньги употребил не на ремонт дома, как я просил, а дал бы их Иуану. И вот тебе на! — Отправить больного, паралитика на мин<еральные> воды с 15 р. в кармане.
Написал я ему за это «спасибо» и вот до сих пор не имею сведений о том, сделал ли он что-нибудь или нет. Как нарочно, не было здесь и нашего редактора. Сам я потратился настолько, что хоть караул кричи (Затеял выписать для нашей типографии осетинский шрифт)... Сегодня только приехал Евсеев, и я имею возможность перехватить у него малую толику и спешу препроводить их тебе для расходов на больного.
Хуыцауæй курæгау Сидæйæ курын, чтобы он присмотрел за ним, и всякий расход, который он сделает на него, я, мæ мад æмæ маэ фыдыстæн, возмещу с глубокой благодарностью. Батджери Дзасохову передай, что вакансии в пансион гим<назии> нет и в нынешнем году. Иналуку, твоим детям, «мæ удхæссæгæн» и вообще всем нашим общим приятелям мой сердечный салам. Приехать мне положительно нельзя,— занят по горло. Многие из служа­щих в редакции уехали, и я принужден работать чуть не за всех.
Получаешь ли ты газету? Я делал распоряжение и не знаю, выполнено оно или нет.
Приехала ли Вар<вара> Гр<игорьевна>? Извиняюсь перед Юл<ианой> Але<ксандровной>, что не отвечаю на ее письмо — дурно настроен и нет времени.
Коста

25. Р. И. ГАЙТОВА — КОСТА ХЕТАГУРОВУ
9 октября 1896 г. Ардон

1896 г.
Ардон
9 октября

14 сент<ябр>я я получила Ваше последнее письмо, состоящее из одного вопроса о жизнеспособности нашей переписки. Спасибо Вам! Вы гораздо добрее меня и больше любите людей вообще, следовательно, Вы лучше меня и достойны лучшей участи. Ваше предпоследнее письмо, полученное мною 8 августа, вовсе не послужило причиной к прекращению нашей переписки; да она вовсе и не прекращалась и надеюсь, что, если не случится каких-нибудь важных переворотов, то мы будем делиться мыслями.
У меня скверно на душе; простите меня за неприятную откровенность, но лучше быть искренней, чем выдумывать тысячу предлогов для объяснения своего молчания. Я не люблю никого тревожить, даже из самых близких людей, когда у меня внутри скверно. Да и что же хорошего в том, что я буду ныть и просить Вас составить себе компанию.
По возвращению из гор (8 авг<уста>) я гостила во Владикавказе дней 10 у своей подруги, потом уехала сестра Люба, устроить к<ото>рую мне стоило много хлопот; весь сентябрь нас гости положительно одолели, а теперь мы одни. Впрочем, сегодня у нас 8 осетинок, которые расчесывают шерсть, вспоминают Вас (по случаю смерти Вашей мачехи 3 окт<ября>, которой Вы прислали деньги) и благословляют Вашу память.
Что значит быть Коста? Вас знают в каждом осетинском доме. Что Ваша осетинская азбука и брошюры? Я жду, жду и жду осетинские стихи. Надя, сестра моя, говорила мне, что у Амбаловой масса стихов Ваших на осетинском языке. Интересно, откуда она достала?
Страшная скука, так как я сижу без дела и на перепутье. Предлагали одну ученицу в 8 р., но из-за 8 р. сидеть я не желаю. Я не поклоняюсь деньгам, но нельзя жить без них, тем более, что у меня 300 р. долга на шее, которые мне нужно платить понемногу.
Думаю переехать в Пятигорск, поселиться у своей сестры старшей, учить ее сына и найти несколько уроков. Предварительно мне необходимо списаться с зятем, мужем сестры, и переехать, заручившись уроками. Мне страшно тяжела мысль оставить родных хоть на зиму, но что же делать? Висеть на шее у отца, который меня страшно любит, готов для меня все сделать, но не из чего. Я часто думаю о несправедливостях на свете. Ведь если бы мой отец был более обеспечен в материальном отношении, то я учила бы детей безвозмездно и, надеюсь, научила бы лучше, чем семинаристы или ардонские духовники. Может быть, тогда у меня не было бы так много желания и рвения помочь, но думаю, что наоборот, я больше и лучше мыслила бы, а мысли мои оплодотворялись бы.
Довольно о себе говорить; моя особа слишком много меня интересует и доводит до того самообольщения, что и другие ею так интересуются.
Вас спрашивать о Вас же считаю лишним, т.к., читая Вашу газету, я вижу, что Вы заняты и трудитесь, принося пользу.
Вы испытаете свое назначение, хвала Вам и дай Бог всего, всего хорошего. Папа хотел Вам послать письмо относительно смут ардонских — тема хорошая, пробрать кое-кого, но, не посоветовавшись с Вашим Иналуком, он не захотел, и теперь они вдвоем во Владикавказе, вероятно, порешили с чем-нибудь. У нас скверно в Ардоне. Папа слишком горяч, все принимает к сердцу. Он горяч и смел, но ему не хватает последовательности и терпения для достижения намеченной цели, и в конце концов он остается при печальном интересе. Более подробных объяснений я не напишу потому, что папа, верно, послал Вам...
Пишите. Простите за неинтересное письмо. Может, будущее будет менее печальное и более жизнерадостное.
Если папа не напишет, то я все сообщу.
Будьте таким, как теперь.
Раиса Гайтова.

26. РАИСЕ ИНАЛУКОВНЕ ГАЙТОВОЙ
27 октября 1896 г.

18 96 г.

Неужели не оценила достойно?
Нет, видно, не судьба. Бог
Устроит к лучшему.
К о с т а.

27. И. М. ГАГКАЕВУ

<Вторая половина октября 1896 г. Ставрополь>

Многоуважаемый о. Иосиф!
Простите, что до сих пор не мог собраться ответить на Ваше любезное письмо. Деньги Ваши я передал в редакцию, а книжку высылаю при сем же. Имущество, оставшееся после Хъызмыдаэ, передайте Лекси, но чтобы он ничего не продавал и не портил из него.
Ему же передайте, что я приговор отправил прокурору Парнасову, у которого находится дело Нико и с которым я недавно беседовал лично. Бояться за Нико нечего. Никому из них ничего не будет, и напрасно доверенные боятся говорить правду. Поступок их будет рассматриваться как обоюдное соглашение, а не как подлог по службе. Доверенные и старшина имели право заключать условие каким угодно числом. Никто их за это не может покарать. На днях я был в Владикавказе. Особенно выдающихся новостей нет. Если на Пасху мне не удастся поехать в Петербург, то, вероятно, побываю дома. В настоящее время я очень занят и, право, даже не знаю, что ответить Лекси относительно ремонта дома. Было бы очень желательно привести его в порядок, но как это сделать, не знаю. У меня денег нет, а без них что за ремонт! Мысли Вашей об устройстве школы я очень сочувствую, но как и чем Вам помочь? Когда приеду, поговорим более обстоятельно. Нашему Иуану, вероятно, надо будет побывать опять на минеральных водах... Особенно доверять моллот?н и туркаг устыт?н не следует. Нужны ванны, массаж, чистый воздух и хорошее питание. Пить не следует ничего, особенно пиво. Привет всем.
Коста.