I
Вот седьмой уж раз в субботу
Собираются каматцы.
Острые кинжалы блещут.
Речи горестные длятся.
Друг за другом речи держат
Старцы важные, седые.
В холодеющей печали
Им внимают молодые.
Дзандзирак, невестка наша...—
Скорбь, как тень, на лица пала.
Лучшая из наших женщин
Где-то без вести пропала.
Разыскать ее должны мы.
Чья вина? Чье злодеянье?
Кто за это все в ответе?
Кто приносит нам страданье?
Вот какие речи держат
На хорбадане каматцы.
Острые клинки блистают.
Взоры гневные лучатся.

II
Чу! Несется звук далекий.
То пастух кричит с вершины.
Голос, повторенный эхом,
Жадно слушают мужчины.
—  Вы послушайте, о люди!—
Им пастух кричит с утеса,—
Я сегодня чудо видел —
В волнах огненные косы.

III
Тесною гурьбой каматцы,
Как обвал, к реке сбежали.
Встали над водою быстрой.
Смотрят на воду в печали.
То скрываясь ненадолго,
То из глубины всплывая,
Сквозь клубящуюся пену
Прядь сверкает золотая.
С чистою водой сливаясь,
Повторяя волн движенье,
На воде горит лучисто,
Будто солнца отраженье.
Плеск воды бегущей слышен.
В сокрушении каматцы
Молчаливою толпою
Над умершею теснятся.

IV
Вновь вернулись на хорбадан.
Гневные слова взлетают.
Огненные взгляды блещут.
Острые клинки сверкают.
Кто в содеянном повинен?
В голосах и гнев, и горе.
Кто же?.. Никогда такого
Не было еще в Дигоре.
Труп распластан на циновке —
Неумолчный глас укора. —
Если тайны не откроем,
Нам вовек не смыть позора.
Вот слова звучат какие,
Вот какие длятся думы
Под суровое молчанье,
Под кинжалов блеск угрюмый.

 

V
И тогда на середину
Муж погибшей вдруг выходит.
Взгляд свой скорбный подымает.
Скорбным взглядом всех обводит.
— Я убил. По злому слову.
По навету. Мне сказали —
Дзандзирак мне изменяет...
В тяжком гневе и печали
Пережить позор не в силах,
Нож булатный наточил я.
И отточенное жало
Прямо в сердце ей вонзил я.
Как упало тело в реку,
Только звезды лишь видали..
Да катящиеся волны
Меж собой о том шептали...
Сын   Кундзая, подстрекатель,
Пусть же встанет у покойной.
Пусть все снова повторит он,
Коль он человек достойный.

 

VI
И выходит, взгляд потупив,
Молчаливый сын Кундзая.
Вдруг, прорвавшись, крик раздался,
Будто выстрел, тишь пронзая:
— Много лет в глубокой тайне
Я любил ее, о люди.
Зло моих несчастных мыслей
Пусть же вам открыто будет.
Я любил ее, о люди...
Мукой мучаясь безмерной,
Я нарочно Касболату
Представлял ее неверной,—
Чтоб ее он, оскорбленный
Этой ложною виною,
В дом родительский отправил...
Я ж тогда — своей женою
В дом к себе ее привел бы.—
Речь такую сын Кундзая
Произнес. Стоят каматцы,
Что сказать в ответ не зная.
Смотрит неподвижно в землю
Касболат, склонясь сутуло.
Боль обманутого сердца
Закружила, захлестнула.

 

VII
Мертвую похоронили...
Молчаливы и усталы,
По домам идут каматцы.
Солнце спряталось за скалы.
Год прошел... Однажды утром,
У ручья, на темных плитах,
В отдаленье от  аула,
Увидали двух убитых.
Их одна свела дорога
В чистом поле,  тьмой объятом.
Был один Кундзая сыном.
А другой был Касболатом.

1927