— СХОДИТЕСЫ
Эхом прокатился выстрел.
И воронье испуганное — ввысь...
О нем заплачут где-то декабристы.
Но Пушкин снова начинает жизнь.
Что по углам шептаться?
Как измерить
Потери цену?
Попусту...
Но вот
Поручик Лермонтов становится к барьеру,
Чтоб отомстить дантесам за него.
А век за эти дерзости карает.
А век хранит от пули подлецов.
И точно бьют дантесы Николая
В поэзию испытанным свинцом...
Но снова поднимаются поэты.
Стихи и песни пулей не свалить.
И будет жить еще оружье это,
Когда сгниют Лепажевы стволы.
Оно сильней кастетов и обрезов,
Оно такие выдержит бои...
И будет точно бить в чужих дантесов,
И наповал — мартыновых «своих»...
Стихи встают. В штыки берут эпоху.
Берут эпоху, как берут дворцы.
Они в ночи — как те «Двенадцать» Блока,
И в полдень — Маяковского бойцы.
Печалям, бедам вновь приходят сроки —
Навеки беспечальной жизни нет...
Но вспомню вдруг есенинские строки —
И это выжить помогало мне...
Иль вдруг врывались, словно шквал спасенья,
В души моей заупокойный мрак,
Как вспышки молний,— Луговской, Асеев,
Багрицкий, Заболоцкий, Пастернак...
Стихи со мной и в праздничные дни.
И в дни — когда клинки пора из ножен...
На ленту пулеметную похожи
И на рояля клавиши они...