Моим стихам не выплатил я дани.
Они меня торопят: мы не ждем.
Я их писал в пути на чемодане,
Я их писал под снегом и дождем.
Я забывал рифмованные строки,
Когда гремел на перепутьях гром.
Я обещал, что в срок, но через сроки
Все строки лягут под моим пером.
Не выполняя этих клятв ни разу,
Я изучал не мастерство стиха,—
Я сразу начинал десяток азбук,
И вдруг взлетал. Срывался. И стихал.
Я не был трусом. Жизнь рублем не мерил.
Но был излишне дерзким и лихим.
И, научившись верить и не верить,
Я в шутку принимал свои стихи.
Я правду не назвал ни разу ложью,
Но путая, что можно, что нельзя,
Я лгал себе бездарно и безбожно,
Не научившись лгать своим друзьям...
Когда ж согну перед бедою спину
И будет взят последний мой редут,—
Меня стихи, как прежде, не покинут
И никому вовек не предадут.
Они еще плотней сомкнувшись в строчки,
Честны, нелицемерны и тихи,
Верны мне будут до и после точки,
Как только могут быть верны стихи.