Поземкой мчат сквозь степь минуты,
И звезд причудлива игра.
И шар земной притих, как будто
Перевалить готовый грань
Другого года.
Дремлют горы.
Притихли дальние луга
В тоске по птичьим разговорам.
И громы слышатся снегам.
Примолкли те, кто вдруг заметил
В оставшиеся эти дни,
Что многое пустил на ветер,
Что не доделали они:
Врагу — не досказали правду,
И другу — не смогли помочь.
Не всем веселье...
Есть и право
На размышленья в эту ночь.
Не всем теплынь — кому-то вьюга...
Не всем хлопушки с конфетти...
Вглядись-ка, на Ливанском юге
Под беспристрастный бог светил
Ребенок плачет...
Разве мало их плачет?..
Разве, разве не
В тюрьме соратники Гримао?
И разве мало им звенеть
Еще цепями?
Шар притихший,
Ты мне знаком.
И незнаком.
То ты — как разъяренный хищник
Перед решительным прыжком.
То ты — как пламенная песня,
Которой в мире нет преград,
Как гордый отзвук Красной Пресни
И строгий шаг интербригад.
Ты видишься далеким детством
За гранью лет, за дымкой дней,
Безоблачным моим волшебством,
Как люди родины моей.
Ты кажешься простым и милым
В разливах рек, в цвету полей
И полным мужества и силы,
Как люди родины моей.
Й, помня боль твою и раны,
Я жду,
твоим победам рад,—
Как будто б прозвучат куранты.
И — станешь лучше ты в сто крат.