Нартские сказания

М О Я О С Е Т И Я

ПОХОД НАРТОВ

В далекий поход собрались именитые нарты — Урызмаг, Хамыц, Сослан и Батрадз, и много других нартов их сопровождало. Только выехали они из селения, как вдруг пришло им в голову: «Почему бы нам не взять с собой Сырдона? С ним весело в дальнем походе!» И сказал тут кто-то из младших нартов:

Подождите меня здесь, и я съезжу за ним.
Что ж, подождем, - ответили нарты. - Только поторапливайся и возвращайся скорей.

Поскакал юноша обратно в селение, подъехал к воротам Сырдонова дома и громко позвал:

Эй, дома ли ты, Сырдон? Выгляни!
Я здесь, — отозвался Сырдон, вышел и спросил юношу:
Готов тебя послушать, если ты скажешь мне что-нибудь хорошее.
Отправились в дальний поход самые доблестные из нартов, и хотят они, чтобы ты сопровождал их, — сказал юноша.

Помолчал Сырдон, забота затуманила лицо его, и вот он ответил:

Как же я поеду? Все вы знаете, что нет у меня коня.
Не говори, Сырдон, о том, что нет у тебя коня. Разве наши кони не кони? Разве мы не младше тебя? Мы верхом — ты пешком, ты пешком — мы верхом, — так и доедем.
Ну, что ж, посмотрим, как это выйдет, - сказал Сырдон. Заправил он за пояс полы своего бешмета, догнал нартов в условленном месте, и они двинулись в поход.

Прошло два дня. Верхом едут нарты, а Сырдон идет за ними пешком.
И сказал Сырдон, обратившись к молодым нартам:

Эй, нартские юноши, не держите вы слова. Обещали подвезти меня на коне, а никто мне коня не уступает. Я же устал и не могу больше идти пешком. Что вы мне ответите на это?
Кто сказал, что мы будем уступать тебе своих коней? — спросил Урызмаг.
Кому нужен конь, тому нужно выехать на нем из дому.
Юноша, которого вы прислали за мной, обещал мне это, — сердито сказал Сырдон.

Ничего не ответили Сырдону нарты. Гарцуют они на прекрасных конях своих по весенним зеленым лугам и дразнят Сырдона. Кто на всем скаку выхватит у него палку или схватит шапку с его головы, а кто, чтобы пуще разозлить его, джигитует вокруг него на коне.
Промолчал Сырдон, а сам подумал: «Недолго вам смеяться, наступит мой черед, посмеюсь и я над вами». Едут нарты дальше, и опять говорит им Сырдон:
— А все-таки нехорошо получается. Нарушили вы свое обещание. Заставляете вы меня идти пешком.
Тогда тот юноша, которого посылали за Сырдоном, спросил его:

А ведь ты неправду говоришь, Сырдон. Кто обещал тебе уступать коня?
Ты обещал, — ответил Сырдон.
Лжешь, Сырдон. Вот как сказал я тебе: «Ты пешком — мы верхом, мы верхом — ты пешком». Как обещал тебе, так оно и есть. Там, где ты идешь пешком, мы едем верхом, там, где мы едем верхом, ты идешь пешком. Как мы сговорились, так оно исполняется.

Понял тут Сырдон, что обманул его юноша, покачал головой и замолчал.
Далеко проехали нарты, и вот достигли они широкой реки. Больше всех беспокоится Сырдон: как ему, пешему, переправиться через эту широкую реку?
Сказал ему Урызмаг:
— Держись, Сырдон, за хвост коня моего, и я помогу тебе перебраться на тот берег.
Схватился Сырдон за хвост Урызмагова коня, и поплыли они. Далеко отплыли от берега, и спрашивает Урызмаг Сырдона:

Скажи, Сырдон, когда и где надлежит человеку стричь себе ногти на руках и ногах?
А где вспомнит он об этом, там пусть и стрижет, — ответил Сырдон.

Остановил тут Урызмаг коня своего и начал стричь ногти. Сначала на руках остриг, а потом разулся и стал стричь на ногах. Пока, не торопясь, занимался Урызмаг этим делом, Сырдон держался за хвост коня, и волны качали его из стороны в сторону — да и как же могло быть иначе! Ну а когда Урызмаг закончил свое дело, ударил он коня своего и перебрался с озябшим и вымокшим Сырдоном на тот берег.
Поехали нарты дальше. Так долго они ехали, что износилась у Сырдона обувь. Поднялся тогда он на высокий курган и сказал:
—         Прощайте, нартские воины, я остаюсь здесь. Дай вам бог с большой добычей вернуться в Нартскую Страну, на Площадь Дележа. Но, когда будете возвращаться и нартские девушки будут поджидать вас, стоя на кургане, и не досчитаются одного, тогда они скажут: «Вид
но, продали они товарища своего и едут теперь, делить
то, что получили за его голову».
И тут Урызмаг сказал:
—         Это верно ты говоришь. Видно, придется нам все-
таки по очереди везти тебя за седлом.
Так и сделали. За седлом у каждого из нартов по очереди посидел Сырдон и у каждого по очереди вытащил огниво. На что запаслив был Урызмаг, три огнива захватил он с собой: одно на боку, привешено было к верхнему поясу, другое под бешметом на нижнем поясе, а третье под чепраком седла — и все три огнива не ушли от ловких рук Сырдона. А тут как раз настала холодная ночь. Остановились нарты на ночевку. И сказал Урызмаг нартским юношам:
—         Займитесь-ка охотой, молодежь, может, пошлет
нам что-нибудь Афсати, чтобы могли мы утолить свой
голод.
Побежали нартские юноши исполнять слово Урызмага — вот уже волокут они тушу оленя. Быстро собрали дрова, а как захотели развести костер, кто ни схватится за огниво, ни у кого его нет. Услышал Урызмаг, как нарты в растерянности ищут свои огнива, усмехнулся и сказал:
- Видно, так тешились вы с молодыми женами своими, что дома свой разум оставили! Кто же отправляется в поход, имея с собой по одному огниву? Берите пример со стариков. У меня одно всегда к поясу привешено, — и схватился он за пояс, а огнива там и в помине нет.
Смутился тут старый Урызмаг, полез под бешмет, ищет на нижнем поясе огниво, и там нет огнива.
- Ну, — сказал Урызмаг, - чего не случается!.. Но есть у меня про запас третье огниво — лежит оно под чепраком седла моего. Сбегайте-ка за ним, молодцы, и сюда его принесите.
Побежали юноши, принесли чепрак. Как тучная зарезанная индейка, туго свернут он. Развернул его Урызмаг, но огнива и там не оказалось.
А Сырдон в это время спустился в овраг, собрал там кучу сухого тростника, делая вид, что хочет развести костер. И сказал Урызмаг Сырдону:
- Эй, Сырдон, не захватил ли ты с собой огня? Если есть у тебя огонь, разведи-ка нам костер.
Но ответил Сырдон:
- Ишь, спесивые нарты, чего вы выдумали! Хотите
ехать верхом и чтобы я нес за вами в полах бешмета горячие угли? Нет у меня ничего.
Стали тут сокрушаться нарты. «Что же нам делать?» — говорили они друг другу.
Вдруг Урызмаг увидел огонь вдалеке. И сказал он опять Сырдону:
- Тогда вот что, Сырдон, видишь там свет? Сходил
бы туда да принес бы нам огня.
Сырдон не возразил ни слова, пошел он в ту сторону, где виден был свет, но с полпути вернулся обратно и сказал нартам, что видел он дом, что стучался, но на стук ему дверь не открыли и никто не выглянул на его зов.
Тогда на поиски пошел один из нартских юношей. Долго шел он в ту сторону, где был свет, и пришел к дому. На стук его вышли из дома семь уаигов. Очень обрадовались они, увидев нартского юношу.
—         Просящего огня мы не гоним с порога, — сказали
они и пригласили его войти в дом.
Вошел юноша в дом, но только сел на скамью, из тяжелых колод сбитую, подлили под него уаиги клею бурамадз, и крепко прилип тут к скамье нартский отпрыск, так прилип, что даже шевельнуться не мог.
Долго ждали нарты, что вернется юноша, но так и не дождались и послали за ним следующего, самого младшего.
Но и второго юношу посадили уаиги рядом с первым. Так один за другим уходили младшие за огнем и не возвращались. А потом пошли старшие на выручку своих младших. Первым отправился Сослан и тоже сел на скамью. Та же участь постигла Хамыца. Долго ждал Урызмаг возвращения брата и, наконец, отправился на его поиски. Вот подошел он к жилищу уаигов и крикнул:
—         Эй, кто есть здесь живой, выгляни наружу!
И сразу же уаиги вышли к нему навстречу и сказали ему:
—         Кого ты ищешь? Верно, своих младших? Не тревожься за них, они скоро выйдут. Зайди лучше к нам в гости, мы хотим угостить тебя подогретой аракой. Давно уже стоит она на огне, мы хотим подогреть ее и угостить ею наших гостей. Оттого и задержались твои младшие. Не стесняйся, заходи к нам.
И подумал Урызмаг: «А ведь неплохо было бы при такой усталости выпить рог араки».
Вошел Урызмаг в жилище уаигов, видит, все нарты, как на пиршестве, сидят в ряд на скамье. Но сердито глядят они на Урызмага, и никто из них не поднялся навстречу ему, как подобает по обычаю. Не понравилось это Урызмагу, и он тоже, сердитый, опустился на скамью выше всех. Тут подлили под него уаиги своего волшебного клея, и он тоже прилип.
Вот так и сидят они в ряд, славные нарты — любители похождений. Как окаменелые, сидят они, бледны их лица, и тоскливо глядят они своими большими глазами. А в огромном котле уаигов ключом кипит вода. В этот котел бросят нартов. И семь уаигов, один сильнее другого, на горном хрустале оттачивают свои ножи. И, видя это и слушая лязг стали, чувствуют нарты, как от предсмертного холода замирают сердца их.
А Сырдон на стоянке разжег костер, освежевал оленя, которого добыли нартские юноши, приготовил шашлыки и вкусно угостил сам себя. Почки с жиром он зажарил отдельно и привесил их к усам своим — на каждый ус по одной почке. Когда же почки остыли на усах его, он пошел в ту сторону, куда ушли нарты. Дойдя до жилища уаигов, он крикнул:
—         Куда вы делись, гордые нарты? Видно, опять набиваете свои животы, а меня кинули одного в темном лесу! А что, если меня медведь исцарапает или волки меня съедят? И даже выглянуть ко мне вы не хотите.
На его крик вышли уаиги и говорят ему:
—         Зайди в наш дом. Будешь нашим гостем. Сядешь
за стол рядом с другими нартскими гостями.
Но Сырдон сказал им в ответ:
—         Что вы только говорите! Да разве я осмелюсь сидеть рядом с ними? Они, мои алдары, разве позволят мне это? Нет, уж лучше позовите сюда моих господ.
Не согласились уаиги позвать нартов, и — хочешь не хочешь — пришлось Сырдону войти в их жилище. Но, увидев нартов, сидящих в ряд на скамье, понял Сырдон, что неспроста сидят они, точно окаменев. Встал тогда Сырдон около двери так, чтобы его видели нарты, и, поддразнивая товарищей своих, стал облизывать зажаренные оленьи почки, которые висели у него на усах.
Снова стали упрашивать его уаиги сесть рядом с другими нартами.
—         Я уже сказал вам, что не подобает мне сидеть рядом с ними. Но если возьмете вы кадушку без дна, да насыпьте в нее золы, то это и будет то, на чем я всегда сижу.
Сделали уаиги так, как он просил. Взяли они кадушку без дна, насыпали в нее золы и залили ее клеем бурамадз. Сырдон, усаживаясь, незаметно накренил кадушку, и так как не было дна в ней, то зола высыпалась, а вместе с ней вытек и волшебный клей. После этого Сырдон и уселся поудобнее на кадушке. Завели тут уаиги разговор с Сырдоном:

Скажи, как выбирают в ваших местах самую жирную скотину для заклания? И отвечает им Сырдон:
В наших краях, когда хотят выбрать скотину пожирнее, проводят рукой по ее загривку. И если загривок мягкий, то, значит, скотина эта жирная и пригодная для заклания.

Выслушали его уаиги и стали ощупывать шеи всем нартам по очереди. Самая толстая шея была у Сослана, и решили уаиги, что он самый жирный из нартов. Сорвали они его с места и разложили на столе, как скотину, предназначенную для заклания. Но только хотели они полоснуть Сослана ножом, как вскочил Сырдон и закричал:
— Эй вы, которые славитесь по всему свету обжорством! Что вы делаете? Видно, правда, что только о своем брюхе заботитесь вы.
Удивились уаиги тому, что Сырдон не приклеился и легко вскочил с места. Переглянулись они, смутились и ответили:

Ну, конечно, мы заботимся о своем брюхе. А чем же нам еще заниматься?
То-то и есть. Вы даже толком не узнали, зачем пришли к вам эти люди, и сразу занялись обычным своим делом.
Так расскажи нам, зачем пришли они, а мы послушаем, — сказали уаиги.
Вот и послушайте, — сказал Сырдон. — Разгорелся у нартов спор: какое из кузнечных орудий старше других. Вот и прислали нарты к вам самых своих почетных людей, чтобы разрешили вы их спор.

Не утерпел тут старший из уаигов и сказал уверенно:

Правду скажу, самая старшая в кузнице наковальня.
Нет, мехи старше, — тут же возразил ему другой. — Не будет мехов, так ты что — ртом что ли будешь дуть? — заносчиво сказал он старшему.
А щипцы? — перебил его третий, — руками-то, небось, горячее железо не схватишь?
А если молотка не будет? — свирепо закричал четвертый. - Что ж ты, кулаком будешь ковать раскаленное железо? Молоток, молоток всех старше! — кричал он, стараясь перекричать других уаигов.

И Сырдон тут же поддержал его:
— Вот ты, братец, правильно сказал. И чего они так
кричат, если ничего не понимают? А ну-ка, пусть испытают они на себе, кто в кузнице всех старше, — сказал он, увидев молоток в руках этого уаига.
По душе пришлись уаигу слова Сырдона. Тяпнул он молотком одного из своих братьев по голове, и упал тот замертво. Бросились тут уаиги друг на друга, и - да будет подобное с недругами твоими! - наносят они друг другу тяжелые раны, хватают все, что попадает им под руку. А если выпадало у кого из них оружие из рук, тому подавал его Сырдон и говорил сочувственно:
- Какой жестокий удар нанес тебе брат твой.
И после таких слов с новой силой вспыхивала драка. Видя, как один за другим издыхают уаиги, свободно вздохнули нарты, и живой свет загорелся в их глазах.
Уаиги истребили друг друга.
А Сырдон в это время тоже не мешкал. Вместе с Сосланом черпал он из кипящего котла уаигов горячую воду и лил ее на скамью, на которой сидели нарты, пока не смогли они освободиться. Не легко это им удалось. Целые куски своего мяса оставляли они на скамье. И поэтому, когда сели они на коней своих, то никто из них не мог сидеть прямо — кривило и корячило их в разные стороны. Издевался над ними Сырдон и говорил:
—У-у, гордые нарты, от чрезмерной гордости своей вы даже на лошадях своих не хотите сидеть, как обыкновенные люди.
Обидно было нартам слушать, как издевается Сырдон над их страданиями. Рассердились они на Сырдона, пригнули к земле высокое дерево и к верхушке его, за усы, привязали Сырдона, а потом отпустили дерево. Висит Сырдон на верхушке дерева и говорит себе:
— Вот теперь я, кажется, попался.
И вдруг видит Сырдон, гонит, посвистывая, пастух балгайского алдара стадо. Идет он, посвистывает, но увидел Сырдона на дереве и даже свистеть перестал.

Ради бога, скажи, человек, что ты там делаешь? — кричит он снизу Сырдону, задрав голову.
Позаботься-ка лучше о своей дороге, — ответил ему Сырдон. — Если я скажу тебе, что я здесь делаю, ты попросишься на мое место.
Клянусь, не буду проситься. Только будь милостив ко мне и расскажи, чем ты там занят.
Ну, я вижу, от тебя не отвяжешься. С этого дерева видно, как бог молотит на небе пшеницу. И так это любопытно, что я с тех пор, как увидел это, перестал есть и пить.
Будь милостив ко мне, добрый человек, — сказал пастух, - не пришлось мне еще видеть бога, разреши хоть раз взглянуть на него.
Ведь говорил же я, что ты будешь проситься на мое место, — сказал Сырдон.

Тут пастух стал клясться, что он только краем глаза посмотрит на бога и потом снова пустит Сырдона на его место.
И тогда нехотя сказал Сырдон:
—         Ну, ладно, пригни-ка дерево, да помоги мне развязаться.
Пригнул пастух дерево и развязал Сырдона.
—         А теперь я сам привяжу тебя к верхушке дерева.
Привязать надо крепко, а не то, если будешь плохо
привязан, то, увидев бога, можешь сорваться с дерева.
И, привязав вместо себя любопытного пастуха, отпустил Сырдон дерево. Выпрямилось дерево, и повис пастух на его верхушке. Смотрит он на небо, но бога, конечно, нигде не видит. И кричит он сверху Сырдону:
—         Бога я нигде не вижу, и глаза мои стали хуже видеть, чем видели до сих пор.
И отвечает ему снизу Сырдон:
—         О, тепло очага моего, ты не очень торопись. Побудешь еще немного на верхушке дерева, и глаза твои совсем ничего не будут видеть.
Оставил он пастуха висеть на верхушке дерева, а сам погнал в Страну Нартов стадо алдара балгайского.
Вот гонит Сырдон стадо мимо Большого Нихаса, на удивление нартам, собравшимся там.
—         Гляди-ка, наш бедовый Сырдон опять пригнал целое стадо. А мы-то думали, что он погиб!
И ответил им Сырдон:
—         Вот вам добыча, делите ее. Сколько раз называли вы меня никчемным, а выходит, что сами вы никчемные. Сколько в Балгайской степи пасется стад без пастухов! Поистине можно назвать никчемным того, кто не
пригнал оттуда на закланье хоть одну скотину.
И тогда нарты, словно по тревоге, сели на коней и бросились в Балгайскую степь. Но тут как раз наткнулись они на дружину алдара балгайского, которая ехала искать своего пастуха.
Встретились нарты с балгайскими воинами, вступили с ними в сраженье, изрядно побили друг друга и, конечно, ни с чем вернулись домой доблестные нарты.
Поняли тогда нарты, что снова подшутил над ними Сырдон. И, чтобы отомстить ему, пошли они на пастбище и отрезали губы Сырдонову коню.
Узнал об этом Сырдон, пошел тоже на пастбище и отрезал хвосты всем нартским коням. А когда пришло время гнать табун с пастбища в нартское селение, вышел Сырдон посидеть на Нихас.
Вот видят нарты: гонят с пастбища табун, и вместе со всеми конями идет конь Сырдона. Стали тут хохотать нарты и, давясь от смеха, спрашивают они Сырдона:
—         Смотри-ка, Сырдон, как смеется твой конь! Над чем это он так смеется?
— Посмотрите внимательно, что он видит перед собой. Наверное, есть над чем ему посмеяться.
Пригляделись нарты и видят: бесхвостыми стали их кони.
Не раз бывало, что сердились нарты на Сырдона и не раз пытались они погубить его. Но кому под силу погубить Сырдона! Его хоть в морскую бездну брось, он и оттуда выйдет сухим. Вот за что нарты все же любили своего бедового Сырдона, сына Гатага.
Умел Сыр дон сыграть шутку над нартами.