Много сокровищ было у нартов, но среди них больше всего дорожили они чашей Уацамонга. Драгоценное свойство имела эта чаша — если кто-либо из пирующих говорил правду о своих подвигах и о доблести своей, она сама поднималась прямо к губам этого человека. Если же кто-либо хвастался понапрасну, не трогалась она с места.
Раз как-то пировали нарты, и до краев наполненная брагой чаша Уацамонга стояла перед ними. И стали друг перед другом выхваляться нарты, рассказывая о своих доблестях и подвигах. Но сколько они ни говорили, чаша Уацамонга не трогалась с места.
Один только Батрадз сидел молча на этом пиру и слушал спокойно россказни нартов. Когда все замолчали, Батрадз легко встал с места, рукоятью плети постучал по краю чаши и сказал:
— Охотился я вчера вечером, подымался по горному склону и семь вечерних дауагов убил. Правду сказал я, и так же по правде подымись, чаша Уацамонга, и стань на колени отцу моему Хамыцу.
Плавно поднялась с земли чаша и опустилась на колени Хамыца.
Снова постучал Батрадз рукоятью плети своей по краю чаши и сказал:
— На рассвете я спускался домой по другому склону и убил семерых дауагов рассвета. Правду сказал я, и также по правде подымись, чаша, до пояса отца моего Хамыца.
До пояса Хамыца поднялась чаша. И только Батрадз хотел говорить дальше, как Хамыц сказал:
— Говори только о том, о чем можно сказать, и молчи о том, чего сказать нельзя.
Хамыц потому сказал то слово предостережения, что в хлебной браге, которой наполнена была чаша Уацамонга, плавала бусинка жира, а в бусинке этой прятался владыка хлебов Хоралдар. А спрятался он для того, чтобы подслушать пьяную похвальбу нартов и узнать, кто из них убил его сына. Боялся Хамыц, как бы Батрадз не проговорился и не навлек на нартов гнев Хоралдара.
Но Батрадз третий раз постучал по краю чаши и сказал еще тверже:
— Вновь поднялся я на склон горы и убил семерых Елиа — дауагов грома и семерых Мыкалгабыров — дауагов созревшего хлеба, а среди них был сын самого владыки хлебов Хоралдара - Бурхорали. Все они убиты мной. И так же, как сказал я правду, так же по правде подымись, чаша, к губам отца моего Хамыца.
Поднялась чаша Уацамонга к губам Хамыца, и в этот миг Хоралдар выпрыгнул в страхе из чаши, а не то выпил бы его Хамыц вместе с брагой. Полетел Хоралдар, и в ярости накинулся он на стебель ячменя. Шесть колосьев произрастало до этого времени на стебле ячменя. Стиснул их все Хоралдар в руке своей. В злобе за своего сына все шесть колосьев хотел погубить он, чтобы отомстить нартам. Но тут попросил его Уастырджи:
— Эй, оставь хоть один колос для лошади моей.
И оставил Хоралдар на ячмене только один колос, а пять колосьев уничтожил навеки.
А когда захотел Хамыц хлебнуть из чаши, оказались в браге - ящерицы, змеи, лягушки и прочие гады. Клубясь, всплывали они в чаше и устремлялись в рот Хамыцу. Но тверды, как булат, были усы Хамыца, он бил и колол гадов своими булатными усами, и вновь спрятались они на дне чаши. И тогда булатноусый Хамыц опрокинул вверх дном чашу Уацамонга.
БАТРАДЗ И ЧАША НАРТОВ УАЦАМОНГА
Много сокровищ было у нартов, но среди них больше всего дорожили они чашей Уацамонга. Драгоценное свойство имела эта чаша — если кто-либо из пирующих говорил правду о своих подвигах и о доблести своей, она сама поднималась прямо к губам этого человека. Если же кто-либо хвастался понапрасну, не трогалась она с места.
Раз как-то пировали нарты, и до краев наполненная брагой чаша Уацамонга стояла перед ними. И стали друг перед другом выхваляться нарты, рассказывая о своих доблестях и подвигах. Но сколько они ни говорили, чаша Уацамонга не трогалась с места.
Один только Батрадз сидел молча на этом пиру и слушал спокойно россказни нартов. Когда все замолчали, Батрадз легко встал с места, рукоятью плети постучал по краю чаши и сказал:
— Охотился я вчера вечером, подымался по горному склону и семь вечерних дауагов убил. Правду сказал я, и так же по правде подымись, чаша Уацамонга, и стань на колени отцу моему Хамыцу.
Плавно поднялась с земли чаша и опустилась на колени Хамыца.
Снова постучал Батрадз рукоятью плети своей по краю чаши и сказал:
— На рассвете я спускался домой по другому склону и убил семерых дауагов рассвета. Правду сказал я, и также по правде подымись, чаша, до пояса отца моего Хамыца.
До пояса Хамыца поднялась чаша. И только Батрадз хотел говорить дальше, как Хамыц сказал:
— Говори только о том, о чем можно сказать, и молчи о том, чего сказать нельзя.
Хамыц потому сказал то слово предостережения, что в хлебной браге, которой наполнена была чаша Уацамонга, плавала бусинка жира, а в бусинке этой прятался владыка хлебов Хоралдар. А спрятался он для того, чтобы подслушать пьяную похвальбу нартов и узнать, кто из них убил его сына. Боялся Хамыц, как бы Батрадз не проговорился и не навлек на нартов гнев Хоралдара.
Но Батрадз третий раз постучал по краю чаши и сказал еще тверже:
— Вновь поднялся я на склон горы и убил семерых Елиа — дауагов грома и семерых Мыкалгабыров — дауагов созревшего хлеба, а среди них был сын самого владыки хлебов Хоралдара - Бурхорали. Все они убиты мной. И так же, как сказал я правду, так же по правде подымись, чаша, к губам отца моего Хамыца.
Поднялась чаша Уацамонга к губам Хамыца, и в этот миг Хоралдар выпрыгнул в страхе из чаши, а не то выпил бы его Хамыц вместе с брагой. Полетел Хоралдар, и в ярости накинулся он на стебель ячменя. Шесть колосьев произрастало до этого времени на стебле ячменя. Стиснул их все Хоралдар в руке своей. В злобе за своего сына все шесть колосьев хотел погубить он, чтобы отомстить нартам. Но тут попросил его Уастырджи:
— Эй, оставь хоть один колос для лошади моей.
И оставил Хоралдар на ячмене только один колос, а пять колосьев уничтожил навеки.
А когда захотел Хамыц хлебнуть из чаши, оказались в браге - ящерицы, змеи, лягушки и прочие гады. Клубясь, всплывали они в чаше и устремлялись в рот Хамыцу. Но тверды, как булат, были усы Хамыца, он бил и колол гадов своими булатными усами, и вновь спрятались они на дне чаши. И тогда булатноусый Хамыц опрокинул вверх дном чашу Уацамонга.
СОДЕРЖАНИЕ
Нартский эпос осетин - неувядаемый фольклорный шедевр Ацамаз и алдар Мысыра Ацамаз и красавица Агунда Рождение Сослана и его закалка Чем небожители одарили Сослана Сослан ищет того, кто сильнее его Сослан и гумский человек Сослан и сыновья Тара Как Сослан и Сырдон стали врагами Как Сослан женился на Бедохе Как Сослан спас Шатану из озера Ада Как Сослан женился на Кошер Сослан в стране мертвых Смерть Сослана Рождение Сырдона Поход Нартов Как появился Фандыр Как Сырдон опять обманул Нартов Как Сырдон обманул Уаигов Как Сырдон устроил поминание по своим покойникам Кто кого обманул Сырдон после смерти Рождение Ахсара и Ахсартага Яблоко Нартов Красавица Дзерасса Как Урызмаг и Хамыц нашли деда своего Уархага Как Хамыц женилсяРождение Батрадза
Как Батрадза из моря выманили Игры маленького Батрадза Батрадз, сын Хамыца, и Арахдзау, сын Деденага Батрадз и пестробородый Уаиг Как Батрадз закалил себя Как Батрадз спас Урызмага Батрадз и Тыхыфырт Мукара Батрадз и заносчивый сын Уаига Афсарона Кривой Уаиг Афсарон мстит Нартам Как Батрадз спас именитых Нартов Как Батрадз спас Сослана Как Батрадз взял крепость Хиза Батрадз и чаша Уацамонга Женитьба Батрадза, или симд Нартов Смерть Хамыца Как Батрадз отомстил за смерть отца Как Шатана стала женой Урызмага Как Урызмаг разводился с Шатаной Безымянный сын Урызмага Урызмаг и кривой Уаиг Последний поход Урызмага Как появилось пиво Кому досталась черная ллсица Ахсартаггата и Бората - кровники Нарты и череп Уаига Айсана Сын Шатаны Нарт Сыбалц, сын Уархтанага Тотрадз и Сослан Бедзенагов сын удалой Арахдзау Саууай Уастырджи и нарт Маргудз Безносый Гибель Нартов Примечания СловарьНартские сказания на осетинском языке