logo

М О Я    О С Е Т И Я



Челе


Цы 'рцыди, цæмæ ныхъхъуыста афтæ зæрдиагæй уалдзæджы сæргъы цардуарзон Тæнæг Сых?
Мæлыны къахыл ныллæууыди Челе. æрхуыссыд, æрфидар хуыссæнмæ домбай кусæг. Афæлдæхт, адæргь и сау зæххыл фидар тулдз бæлас. Сагьдау аззад æгас Тæнæг Сых къамбецы зæронды гуыпмæ. Ныссабыр, йæ улæфт баурæдта. Иттæг зæрдиагæй æнхъæлмæ кæсы Челейы фæстаг сулæфтмæ хъæлдзæг Тæнæг Сых. Чындзытæ æфснайынц хæдзæрттæ, кæртытæ, устытæ цæгъдынц дымгæмæ сæ зæронд къабатæ, фæсивæд рæвдз кæнынц белтæ, фыййæгтæ — Челейы ингæны зиумæ. Фæлæ зæрæдтæ. Зæрæдтæ! Челейы 'мгæрттæ. Цæмæн, цæмæн цæуы уæрдондæтты рæбынтæй сигæцы сусæг сыф-сыф? Додой, додой, зæрæдтæ! Сымах хистытæм дæр рæхджы бацыргъ кæндзысты чидæртæ сæ хъаматы кæрдтæ.
æнамонд Челе! æрæмбырд сты сау халæттæ алырдыгæй ингæны былмæ. Фондз уады скодта дæ дуæрттыл Цъыллингаты былысдæр цуанон зæронд Биби. Тымбыл кауы алыварс æрæмбырд сты гомгуыбын басяччытæ æмæ се 'рттиваг цæстытæ не здахынц дæ кулдуарæй.
Йе, уæу-уæй, Челе! Иу зæрдæриссæг дыл нæ разынди дæ царды изæр.  Бирæ фæцардтæ, бирæ фæкуыстай, бирæ бынтæ фæкодтай дæ фæстæгтæн, не ссардтай æрмæст дæхицæн, дæ фæстаджы бонтæн иу æмгар, иу хицон. æрæвæрдтай дæ иу къах ингæны, схойынц иннæйы дæр размæ, фæстæмæ — ничи хионæй, æддагонæй. Дæ тыхст улæфтмæ, дæ тыхджын хъæрзынмæ сæ мидбылты худынц, сæ цæстытæ ныкъулынц кæрæдзимæ дæ цыппар чындзы. Уыди дын æртæ буц чызджы. Хорз мæйттæ нæ агуырдтой сæ чызджы бонты, цыдысты радыгай фыццаг сдзурæгмæ. Ныр хусцæстæй лæууынц сæ мæлæг зæронд фыды уæлхъус æмæ зæрдиагæй æнхъæлмæ кæсынц йæ цæстыты æрбацъындмæ. Гæппæввонг бадынц дæ цыппар фырты дæр. Дæ дзаг хæдзар дын мыды чыргьæдау куы бадихтæ кæной, дæ ингæны фæрстæ куы ратонай, æнамонд зæронд!
Фæскъæвда хур ракæсæгау фæци дæ бинонтæн, дæ сыхæгтæн дæ сынтæджы æрхуыст. Дæ цыргъ æнгасæй æмбæхсынц сæ зæрдæйы хъазт, сæ былты худт, нæ комы сурын æрмæст цæсгæмтты судзын. Зилынц дæм, æххæст дын кæнынц дæ бинонтæ æмхуызонæй дæ алы фæндон. Дæ фæстаг сахат дард нал ис, уый куынæ зониккой дæ цыппар чындзы!
Иннæтæй уæлдай дæ царды изæр æрмæст дæ сыл у æнкъард, æрмæст уый кæсы тарцæстæй. æви йын афтæ зынаргъ уыд йæ хæррæгь зæронд мой? Къæбиц-рæбынæй фæсдуармæ хаудзæни дæ фæстæ дæ фыртты «фыдыус», æмæ ууыл у йæ катай,  уымæн дæм бакæны хаттæй-хатт мæсты каст. Нæ сæххæст йæ фæндон: хордоны дæгъæлтæ ласт æрцыдысты ронæй. Рагæй дын дзырдта: «Дæ цæргæйæ ахицæн кæн фыртты». Дæ бынты растæмбис сныв кодта йæ иунæг фыртæн, — ныр дæ фæстæ схойгæ къæбæрæй хъомыл кæндзæн йæ ахсджиаг хъæбул.
Акæс-ма фæстæмæ дæ цардмæ, мæлæг уд! Цы 'взæрдзинад бакодтай дæ бинонтæн, дæ сыхæгтæн, цæмæн æнхъæлмæ кæсынц дæ цæсты фæцъындмæ, куыд никæйуал хъæуы дæ зæронд? Нæй, нæ сахуыр дæ фæстæмæ кæсын!

II

Домбай кусæг уыди Челе йæ лæппуйы бонты. æмгъуыд нæ зыдта куыстæн: æхсæвæй-бонæй нæ кодта хъауджы, не 'взæрста бæрæгбон. Бæрæгæхсæв-иу стыр æнафонты йе 'мгæрттæ искæй чындзæхсæвы зарды тынджы куы бацыдысты, уæд-иу сæ рæзты Челе йæ кæрцы къæриты тыхтæй, тачкæйы бадгæ, сивгъуыдта хъæдмæ. Хуыцаубоны-иу нæ хъæуы чызгæвзæрст, лæппуйы хорзæй искæй хъазты симды куы бацыдысты, Челе-иу уæд æргъæвстæй, фæсус хъæлæсæй йæ бæхты æлгъитгæ сæ рæзты 'рцыди йе 'ртæ цæдимæ. Лæппуйау никуы сбадти Челе йæ зæрдæйы дзæбæхæн саргъы бæхыл: йæ дарддæр балц саргъы бæхыл — Дермецыкк, уыгæрдæн бæрæггæнæг. Лæппуйау æмгары фæдыл никуы ацыди чындзхæссæг кæнæ сиахсы цыды. æхсæвиуат кæмæ 'ркодтаид, иу ахæм зонгæ не скодта йæхицæн. Челе, никæцы ирон хъæуы уыд йæ цæргæ-цæрæнбоны. Лæппуйау куыстæй æрцæугæйæ йæ хæррæгътæ никуы акалдта, йæхи никуы рацарæзта æмæ йе 'мгæрттыл никуы разылди. Лæппуйау хъазты кæрон никуы 'рлæууыди, иу чъыллипп никуы акодта кафты номыл. Лæппуйау никуы равзæрста хъазты чызг, йæхи дыууæ усæй кæцы хуыздæр уыди, уый нæ раиртæста йæ базæронды бонмæ.
Йæ къахы ныхтæй йæ сæрыхъуынмæ аныгъуылди Челе куысты, йæ сæр никуы систа æмæ никуы акасти фæйнæрдæм царды рухсмæ. Дыууæ боны фæд-фæдыл никуы фæци Челе хъæубæсты; йæ лæппуйы бонты-иу куыстæй æрцыди, хъарм хойраг-иу бахордта æмæ та-иу афардæг иннæ куыстмæ. Хæргæ дæр кодта Челе йæ куыстмæ гæсгæ. æмбисондæн баззади нæ хъæуы Челейы хæраг.
Зымæгон хъызт изæр йе 'ртæ цæдимæ хъæдæй æрхæццæ Челе. Бæхтæ бафснайдта, дзаумæттæ сæ бынаты цæвæрдта æмæ хæдзармæ бацыди. Къонайы дынджыр арт гъæйттæй судзы. Хъæрмхуыпп уæларт пæлхъ-пæлхъæй фыцы. æфсин кæрдзынтæ кæны. Арты фарсмæ 'рбадти Челе æмæ йæхи тавыныл фæхæцыди. Дзабырты фæсал ракалдта, бахус кодта йæ салд дзаумæттæ, æртæфстысты йе уæнгтæ дæр. Хæрынтæ райдыдта ныр Челе, фæлæ цæттæ нæма у хъæрмхуыпп. Фыццаг кæрдзын райста фæныкæй æфсин, къонайыл æй æрæвæрдта æмæ йын дыккаг йæ бынаты бакодта. Бакæс-бакæс кæны кæрдзынмæ Челе. Диссаг дæр нæу: дысонæй нырмæ йæ гуыбын дзæбæх нæ бафсæста, салд кæрдзын æм уыд æмæ уымæй адджынæй чи æрæууилдзæни? Тæвд кæрдзыны тæф йæ былтыл уайын куы байдыдта, уæд æм нал фæлæууыд — æрбайста йæ йæхимæ. Стæй æфсинæй сылы ракуырдта, æмæ цæстыфæныкъуылдмæ фæцыдæр и кæрдзын. æцæг диссаджы хæрын та йæм ныр æрцыди. Дыккаг кæрдзын дæр фыццаджы фæдыл аивгъуыдта. æфсин — фыцгæ, Челе — хæргæ, афтæмæй æхсæз кæрдзыны бахордта сылыимæ Челе хъæрмхуыппы сцæттæйы размæ. Хъæрмхуыпп куы сцæттæ, уæд æвдæм кæрдзын та уыимæ бахордта.
Цæрæг хæдзар мыды чыргъæдау, дзаджджын хæдзар скодта Челе йæхи хъаруйæ, йæ куысты руаджы. Дыууæ æддæгуæлæйы — йæ бæстыхай, адæмæн æмбисонд — йæ уæрдондон: хордон æмæ ирон хæдзаримæ йæ фæйнæ кæрон. Дзаг — стурæй йæ хъомдон, бæхтæй — йæ хъарм бæхдон. Хæрзхастдæр æмæ рæсугъддæр Челейы къамбецтæй, Челейы хъуццытæй ничи æрыскъæрдзæн æхсæны хизмæ. Рæвдздæрæй, ифтонгдæрæй никæй кæртæй рацæудзæни бæхуæрдон. Фылдæр никæмæн ис мæнæу йæ хордоны, — æгас Тæнæг Сыхмæ цы нæ ис, уый йæхимæ ис Челейæн нартхор йæ даргъ хъæдын нартхордæтты.

III

Базæронд Челе. Йæ цот устытæ 'рхастой, фесты зæнæгджын. Не 'ййафынц Челейы йæ цыппар фырты. Кусаг куыннæ сты, хæдзардзин куыннæ сты, фæлæ сæ рох нæу цард дæр сæ фыдау. Ис сын бæрæгбон, ис сын æмгар, хъæлдзæгдзинад агуры сæ зæрдæ.
Нæ фендæр йæхæдæг Челе. Не суагъта хæдзар йæ фыртты бар, нæ рацыди ныхасы зæрæдтæм. Челе у зæрондæй дæр хæдзары тыхджындæр кусæг. Нал цæуы æцæг фыццаджы хуызæн æртæ цæдæй хъæдмæ, Оны калакмæ чырæйы, фæлæ къаддæр нæ фæци йæ куыст. Челе 'рвиты йæ фыртты куыстмæ, Челе сын кæны мидхæдзары бæстон сæ фæллой, сæ куыст. Челейы руаджы змæлынц бинонтæ æмхуызонæй сылæй, нæлæй, чысылæй, стырæй. Иу бон дзæгъæлы ничи фæбаддзæни бинонтæй — Челе алкæмæн дæр ссардзæни куыст. Челейы хæдзары сылгоймаг иу сахат нæ абаддзæн йæ уаты дуарæхгæдæй. Челейы хæдзары ног чындз йæ нæуæджы бонты дæр хайджын у хæдзары архайдæй, быдыры куыстæй, Челейы загъдмæ хъусыны бæсты цыфæнды куыст дæр бакæндзæн йæ мæллæг, йæ зæрдæхсайгæ чындз. Сыхаг сывæллон Челейы кæстæр фыртимæ йæ фаг нæ фæхъаздзæни Челейы кæрты, скъæт ын ныммæрзын кæндзæни Челе. Йæ тызмæг æнгасæй, йæ мæсты тъæллангæй хæрдты хауынц йæ бинонтæ, йæ сых.
Нæй Челейæн зæрондæй дæр æвдæлон сахат. Боныцъæхтæй сысты, уымæй изæрмæ не 'рæнцой вæййы. Кæрты къуымты зилы æмæ агуры куыст: кæм æфснайы, кæм аразы, кæм æмпъузы. Чи сбийдзæни Челейы хуызæн кау? Чи самайдзæн йæхицæй рæсугъддæр хосы рагъ? Чи фестын кæндзæни скъуыдтæ хамут, тæгæлтæ саргъ Челейау дзыхъхъынног? Рæвдздæр чи аивдзæни саст рæтæнагъд, чи скæндзæн йæхицæй хуыздæр ног уæрдон, кæй конд сæмæн фæлæудзæни фылдæр? Кæй цæхæрадон æййафы сыхбæсты хуыздæр зылд? Кæйдæртау бæласæй нæ байдзаг кодта Челе йæ дынджыр цæхæрадон, фæлæ йæ алы уалдзæг азæй-азмæ фæлдахы картофæн. Бæлас нæ уарзы Челе. Раджы кæддæр сæ сыхы бульвары ныссагъта Челе йæ размæ, иннæтæм гæсгæ, цалдæр акаци бæласы — радыгай сæ калд фæци фæстæмæ дæндаггæгтæн æмæ фæрскæгтæн. Цы кæны Челе бæласæй: йæ дыргь ын нæ хæры, йæ быны бадынмæ та йæ æвдæлгæ нæ кæны дадайы фырттау.
Нæу разы Челе йæ сыхæй. Цардуарзон Тæнæг Сых ницæмæй фæзмынц Челейы. Бульвартæ кæныны æмæ бæласы бын бадыны бæсты хæдзары кой фылдæр куы кæниккой, уæд алыбон не згъориккой Челемæ хæрзиуæггур. Никæй хъыгдары Челе æмæ нæ уадзы йæхи дæр хъыгдарын: нæ ракæндзæни Челе, йæхи хæдзарæн пайда кæмæй нæ уа, ахæм хæрзиуæг. Сугсæттæн фæрæт бахъæуа сыхаджы — æрсæттæд иу чысыл Челейы сугдоны суг æмæ ахæссæд фæрæт. Нартхор хойæн дзы ракура сыхаг — æрхойæд Челейы нартхорæй иу гуыффæ, стæй уæд ахæссæд нартхорхойæн. Уæрдон дзы ракурай, — ралас дзы демæ Челейы кæртæй фаджыс. Сыхаг æнахъом сидзæр лæппу йын сæмæн кæнын кæна, — ацæуæд иу бон Челейы фырттимæ куыстмæ.

IV

Мæлы Челе. Йæ кайыс Черыхъо цæстытыл бахæцынмæ йæ уæлхъус гæппæввонгæй лæууы. Йе 'ртæ чызджы сæрбæттæнтæ балвæстой, къухмæрзæнтæ сцæттæ кодтой æмæ сынтæджы алыварс кæуынæввонгæй ныхъхъус сты. Тыхулæфт кæны рынчын. Искуы-иу хатт йæхинымæры бахъынцъым кæны, искуы-иу хатт йæ былтæ базмæлынц. æргуыбыр æм кæны Черыхъо æмæ йæм сдзуры:
—      Ныртæккæ, ныртæккæ, Челе! Тыхсгæ ма кæн, ныртæккæ йæ æрбахæсдзæни Бабе.
Цæуыл тыхсы Челе, цы 'рцагуырдта йæ зæрдæ йæ мæлыны сахат? æвиппайды дуар байгом, æмæ рынчыны цурмæ тагъдгомау æрбацыд йæ астæуккаг фырт Бабе. Базыдта йæ Челе æмæ йæм комкоммæ ныккасти. Бабе йæм æргуыбыр кодта æмæ йын йæ хъусы дзуры:
—      Уыдонмæ нæй, баба, нæ ардуан. Тембол ард хæры, раджы, дам, æй кæддæр æрбахастон æмæ, дам, дзы куыддæр мæ джидæйы хъæд алæгъз кодтон, афтæ, дам, æй фæстæмæ бахастон æмæ, дам, æй Челейæн йæхимæ радтон.
Рынчын стыхсти. æваст йæ хуыссæны базмæлыди, рабадыныл архайы æмæ нæ фæразы. Черыхъо та йæм æргуыбыр кодта æмæ йæ фæрсы:
—      Цы кæныс, Челе, цы кæныс?
Рынчын йæ былтæ базмæлын кодта æмæ стыр зынæй ссыд йæ дзыхæй иунæг дзырд: «Чырын»...
Цавæрдæр чырын агуры, — загъта Черыхъо.
Йæ кусæндзаумæтты чырын агуры, — сдзырдта Бабе æмæ сынтæджы бынæй раласта иу дынджыр чырын. Челе йæм æдзынæг ныккасти.
Бабе райдыдта чырынæй исын лæгъзгæнæнтæ, сæртытæ, рæс, дзæбуг, цæфхады зæрæдтæ, алыхуызон зæгæлы мыггаг. Ардуан нæй. Лæппу ныккалдта дзаумæттæ фæстæмæ чырынмæ æмæ йæ басхуыста сынтæджы бынмæ.
Тынг стыхсти рынчын. Йæ фыртмæ æдзынæг кæсы æмæ былтæ змæлын кæны, цыдæр зæгъынмæ йын хъавы æмæ нæ фæразы. Черыхъо та йæ хъус æрхаста рынчыны былтæм æмæ дыууæ дзырды æрцахста : «Тембол... Ардуан».
—      Цæугæ, иу уад ма бакæн Темболмæ. Рацагурæд æй. Науæд сыхæгтыл разил, кæд искæмæ разынид.
Рацыди Бабе уатæй хъуыр-хъуыргæнгæ:
—      Мæрдты йæ чырыны фæрстæ лæгъз кæндзæн, æви йæ цæмæн бахъуыд ардуан йæ уд исыны сахат?
Ацыдысты Челейы цыппар фырты сыхыл дыууæрдыгæй зилгæ сæ фыды ардуан агурæг.
Ныллæуыди Челе йæ уд исыныл. Йæ улæфт къуыхцы кæнын байдыдта, хаттæй-хатт æрдæгыл баззайы, æппынæрæджиау схæкъуырцц кæны рынчын æмæ дуарырдæм азилы йæ цæстытæ. Черыхъо йын æрæвæрдта йæ ныхыл йæ къух æмæ йын йæ цæстытæм æдзынæг кæсы. Йе 'ртæ чызгæн сæ къухмæрзæнтæ фындзæй цæстыты астæу райдыдтой тезгъо.
æвиппайды æрбацыдысты уатмæ Челейæн йæ цыппар фырты. Ссардтой кæмдæр сæ фыды ардуан. Бабе сынтæджы цурмæ æрбахæстæг æмæ равдыста Челемæ ардуан. Ауыдта ма Челе йæ ардуан, йæ былтæ базмæлыдысты, йæ цæстытæ зына-нæзына ферттывтой. Бабе сынтæджы бынæй раласта чырын æмæ ардуан уырдæм иннæ дзаумæтты 'хсæнмæ цæппæрста.
Ардуаны зæллангмæ Челе йæхи айвæзта, ныуулæфыд æмæ... Черыхъо цæстытыл æрхæцыд.

1911 азæй 1915 азы 'хсæн

Челе

Что случилось, от чего притихло на пороге весны всегда оживленное село Танаг Сых?
Собрался умирать Челе. Прикован к постели великий труженик, распростерся по черной земле могучий дуб — и застыло, изумленно вслушиваясь, все село. Очень внимательно ждет последнего вздоха Челе веселый Танаг Сых.
Снохи торопливо приводят в порядок дворы, пожилые женщины перетряхивают на ветру залежалые черные платья, молодежь с легкой душой готовит лопаты и заступы — сообща копать могилу Челе. Бог им судья, молодым, но старики, ровесники Челе! Слышите — тихо шуршат в углах сараев точильные камни. Горе, горе вам, старики! Скоро и на ваши поминки кто-нибудь наточит свой нож.
Бедный Челе! Слетаются отовсюду черные во¬оны к краю твоей могилы. Пять раз уже прошел мимо охотник за угощением — старый Биби. Возле плетня собрались босяки — голодранцы и не отводят блестящих глаз от твоих ворот.
Ой, ой, Челе! Ни одно сердце не дрогнуло, когда пробил твой час. Много ты прожил, много работал, немало добра скопил для наследников, только не нашел себе за всю жизнь ни друга, ни родной души. Одной ногой стоишь ты в могиле — и другую подталкивают туда же, никто не потянет назад — ни свои, ни чужие. Усмехаются, подмигивают друг другу четыре снохи, слыша тяжкие твои стоны.
Три дочери было у тебя. Не засиживались они в твоем доме, не подыскивали себе женихов получше, одна за другой поспешили выйти замуж за первого, кто посватался. Теперь с сухими глазами стоят они над умирающим старым отцом, с нетерпением ждут, когда сомкнутся его веки.
Сидят наготове и четверо твоих сыновей. Скоро станут они делить твой дом, твое добро, — как не рваться тебе из могилы, несчастный старик!
Словно солнце засияло для родных и соседей, когда ты слег. Прячут они от твоего острого взора радость и улыбки, да только домочадцы, выполняют все твои желания. Но разве торчали бы здесь снохи, если бы не знали, что недалек твой последний час?
И только жена твоя печальная, только у нее темны глаза. Или так дорог был ей старый, одряхлевший муж? Когда тебя не станет, сыновья твои выставят мачеху из полной кладовой за дверь, — вот о чем ее печаль, вот почему она время от времени бросает на тебя злые взгляды, Не сбылась ее мечта, сняли с пояса ключи от закромов. Давно уже она говорила тебе: «Пока жив — отдели от себя сыновей!» Добрую половину наследства наметила она своему единственному сыну, — теперь же на подачках будет расти ее любимое чадо.
Оглянись на свою жизнь, умирающий! Что плохого сделал ты семье и соседям, почему они ждут твоей смерти, почему ты никому не нужен на старости лет?
Нет, не привык ты оглядываться.

 

II

Могучим работником был Челе в молодые годы! Работал днем и ночью, не ведая отдых. В праздничный вечер, когда его ровесники распевали где-нибудь на свадьбе, Челе, завернувшись в старую шубу, проезжал мимо них на арбе в сторону леса. В воскресенье, когда в селе бывали смотрины и юноши заводили симд, озябший Челе проходил мимо них со своей упряжкой, охрипшим голосом ругая лошадей.
В юные годы Челе никогда не садился в седло ради удовольствия. Самое дальнее его путешествие верхом — в Дермецыкк, проверить луга. Никогда в молодости не ездил он сватать невесту для друга, не ходил в гости с женихами. Он не завел себе ни одного знакомого, у которого мог бы остановиться на ночлег, в жизни не был ни в каком селе, кроме своего.
Вернувшись с работы, он никогда не сбрасывал ветхого тряпья, не надевал праздничных одежд, не проводил время с друзьями. Он близко не подходил к танцующим и сам ни разу не сплясал. Никогда не заглядывался он на девушек и до самой старости так и не понял, которая из двух его жен была лучше.
Целиком ушел Челе в работу и ни разу не поднял головы, не огляделся вокруг. В молодости он никогда не провел дома двух дней подряд: вернувшись с одной работы, ел и отправлялся на другую. А ел Челе так же, как и работал, и в селе говорили про обжор: «Ест, как Челе».
... Как-то в морозный вечер Челе вернулся из лесу. Поставил на место коней, прибрал сбрую и вошел в дом. В очаге ярко пылает огонь, над огнем кипит, булькает похлебка. Сел Челе к огню, вынул подкладку из чувяк, высушил мерзлую одежду, отогрелся. Теперь поесть бы, но похлебка еще не готова. Тем временем жена вытащила из золы хлеб, положила его на край очага, а на его место сунула второй. Поглядывает Челе на хлеб. Да и неудивительно: со вчерашнего вечера не ел он досыта. Был у него мерзлый чурек, кто же станет есть его с аппетитом?
Дразнит, щекочет ноздри запах горячего хлеба. Не выдержал Челе, попросил у жены сыворотки из-под молока — и в мгновение ока хлеб исчез. Вот теперь ему по-настоящему захотелось есть. Второй хлеб последовал за первым. Жена печет, Челе — ест, таким образом съел Челе с сывороткой шесть хлебов. А когда была готова похлебка, он съел с ней седьмой.
Дом Челе полон, как пчелиный улей. В два этажа его здание, людям на удивление — его крытый двор с амбаром и летней кухней. Хлев полон скота, теплая конюшня — коней. Никто не выгонит на пастбище таких откормленных и ухоженных коров и буйволов, как Челе. Ни из чьего двора не выкатится такая крепкая и ладная бричка. Ни в чьем амбаре нет пшеницы больше, чем у Челе. Во всем селе не найдешь столько кукурузы, сколько ее хранится в длинных деревянных сапетках Челе, — и все это создано его руками, его неустанным трудом.

 

III

Состарился Челе. Переженились его дети, завели своих детей. Не угнаться за Челе четверым его сыновьям. И не бездельники вроде, и о хозяйстве заботятся, но и о жизни не забывают. Есть для них праздники, есть у них друзья, любят они повеселиться.
Но не изменился Челе. Не доверил дом сыновьям, не вышел к старикам на нихас. Челе и в старости лучший работник в доме. Правда, не гоняет он тройную упряжу в лес, не ездит на извоз в Они, но от этого не уменьшились его заботы. Челе отправляет на заработки сыновей, Челе аккуратно делает за них всю работу по дому. Это заслуга Челе, что так коротки в доме часы праздного веселья. Это из-за него так суетится вся семья — и большие, и маленькие. Никто ни дня не просидит без дела — Челе каждому найдет занятие. В доме Челе женщина даже на час не уединится в своей комнате. В доме Челе молодая невестка с первых дней получает свою долю труда. На любую работу согласна беременная сноха Челе, лишь бы не слышать его ругани. Соседский мальчик не зайдет поиграть в их двор — Челе тут же заставит его чистить хлев. От его угрюмого взгляда, от его сердитого окрика вздрагивают и семья, и соседи.
Нет у Челе и в старости свободного времени. С рассветом он встает и до вечера не присядет. Осматривает двор, ищет работу: где приберет, где подправит, где залатает. Кто сумеет, как Челе, сплести плетень? Кто лучше сложит копну? Кто сможет, как он, обновить изношенный хомут или сломанное седло? Кто быстрее сменит треснувшую оглоблю, кто лучше сделает новую арбу, чья ось прослужит дольше? Чей огород знает лучший уход? Челе не стал, как кое-кто, сажать на своем большом участке деревья, но каждую весну из года в год вскапывает его под картофель. Деревья Челе не любит. Когда-то давно он, глядя на других, посадил перед своим домом несколько акаций, — все они одна за другой пошли на спицы для колес. На что Челе деревья? Фруктов он не ест, а сидеть под ними ему некогда…
Недоволен Челе своими соседями. Веселый Танаг Сых ни в чем не подражает Челе. Чем сажать аллеи и сидеть под деревьями, занялись бы лучше хозяйством — тогда бы не бегали каждый день к Челе то за одним, то за другим. Челе сам никого не беспокоит и не любит, чтобы беспокоили его. Никому не окажет Челе услуги, если от нее нет пользы его собственному дому. Понадобился соседу топор — пусть сперва немного поколет дрова во дворе Челе.  Просит сосед молотилку — пусть сначала намолотит для Челе сапетку кукурузы. Нужна тебе арба — вывези заодно навоз со двора Челе.

 

IV

Умирает Челе. Рядом с ним стоит Черико, родственник его жены, готовится закрыть ему глаза. Три дочери Челе стоят тут же; головы повязаны косынками, в руках платочки, — ждут, когда надо будет плакать.
Больной тяжело дышит. Иногда им овладевает беспокойство, он начинает шевелить губами. Черико наклоняется к нему:
—      Сейчас, сейчас, Челе. Не волнуйся, Бабе пошел за ним!
О чем беспокоится Челе, чего просит его сердце в час смерти? Вот открылась дверь, к больному торопливо подходит его средний сын Бабе. Челе узнал его, смотрит вопросительно. Бабе, наклонившись, говорит ему на ухо:
—      У них нет нашего рашпиля, папа! Тембол клянется: я, говорит, брал его когда-то, но, говорит, как только сделал топорище, сразу отнес обратно и отдал самому Челе.
Больной встревожился.  Зашевелился в постели, пытается сесть. Черико снова наклонился к нему, спросил:
—      Чего ты хочешь, Челе?
Больной зашевелил губами и с трудом произнес одно слово: «ящик».
—      Ему нужен какой-то ящик, — сказал Черико.
—      Я знаю, какой, — ответил Бабе, полез под кровать и вытащил ящик с инструментами. Челе пристально уставился на него.
Бабе стал доставать из ящика рубанки, стамески, напильник, старые подковы, гвозди... Рашпиля нет. Бабе побросал вещи обратно и задвинул ящик под кровать.
Челе обеспокоился еще больше. Смотрит на сына, пытается что-то сказать. Черико, приблизив ухо к его губам, уловил два слова: «Тембол... Рашпиль...»
Сбегай еще раз к Темболу, пусть поищет. Или у соседей поспрашивай, может, у кого-нибудь найдется!
Бабе вышел из комнаты, ворча:
—      Зачем ему понадобился рашпиль перед смертью? Он что, собирается на том свете зачищать доски собственного гроба?
Пошли сыновья Челе вчетвером искать рашпиль.
Вот стала душа Челе расставаться с телом. Дыхание сделалось прерывистым, иногда и вовсе останавливается, но больной снова делает вдох и озирается, будто ищет что-то. Черико положил ему на лоб руку и внимательно смотрит в лицо. Платочки дочерей Челе начали перемещаться между носом и глазами.
Тут в комнату вошли сыновья Челе. Отыскался-таки отцовский рашпиль. Бабе подошел к кровати, показал его Челе. Узнал Челе свой рашпиль, губы его шевельнулись, глаза чуть заметно блеснули. Бабе вытащил из-под кровати ящик и бросил рашпиль туда. Звякнул металл. Челе вздохнул, вытянулся, — и Черико закрыл ему веки.

Между 1911 и 1915