Горец твердо верит в действительность жизни и подвигов героев-нартов, и сказания о них, в отличие от сказок и басен, названы «событиями», «хвалебными песнями».
Нарты — название, распространенное по целому Кавказу, но необъяснимое ни на одном из горских языков. В Дагестане нарты служат общим названием для обозначения великанов, иногда добрых, чаще злых, но всегда безыменных. У осетин и кабардинцев, в самом центре Кавказа, отчасти у балкарцев и ингушей, нарты сами служат героями сказаний, названы не только по имени, но известна и родословная многих из них.
По представлению горцев, нарты были одарены громадной силой, сами боги боялись их и редко отказывали в просьбах; все предсказанное партами сбылось или сбудется; но потом нарты возгордились, перестали чтить богов и даже пошли на них, за что и погибли.
Большее объяснение о нартах дают историки и лингвисты, занимавшиеся сказаниями о них с научной целью. По заключениям их — еще в ту эпоху, когда в горах Кавказа дымились вулканы (сказание о небесном кузнеце Курдалагоне), нарты как сильная народность пришли из средней Азии в Европу, и своим появлением среди дикого горского населения произвели такое глубокое впечатление, что и поздние потомки вспоминают о них, воспевая их доблесть, как доныне природные жители Америки воспевают грозную доблесть «белых богов», пришедших из-за моря,—испанцев, сопровождавших Кортеца и Пизарро.
При сходстве во многом сказаний о «белых богах» со сказаниями о титанах и нартах есть между ними и та важная разница, что в Америке сказания о «белых богах» кончаются победой «белых», т. е. европейцев, в Европе же и на Кавказе сказания о титанах и нартах кончаются гибелью их.
Отважные сокрушители неба исчезли: Прометей был прикован к Кавказской скале, а нарт Батраз за дерзкое посягательство против духов был сражен небесным Бальсагом. Говоря иначе, в Америке европейская цивилизация осталась победительницей, в Европе же и на Кавказе древняя цивилизация Средней Азии была задавлена превосходным числом туземцев.
Все же древние парты долго и жестоко боролись с туземцами и даже между собою. Это видно из критического разбора подлинных сказаний о нартах, каковы сказания о Батразе и Бурафарныге, о Батразе и Сайнаге, о мести Батраза нартам и др. Наконец, они были побеждены, упали до уровня туземцев и смешались с ними, еще в достаточном числе, чтобы сохранить следы своего происхождения.
Нужно заметить, что у горских племен и даже у одного и того же племени существует масса вариаций этих сказаний. В одних подвиги Созрыко, Сослана, Хамыца приписываются Батразу, Урызмагу, Сырдону и т.п.; родословная спутана, анахронизмы ужасные, на арене действий являются даже казаки ипушки; и задача обработки сказаний о нартах заключалась в оценке и выборе подлинных сказаний от наслоений позднейшего времени и приведении их в некоторую систему, ибо предложить читателю все вариации — значит ничего ему не дать, кроме хаоса.
Песни эти передаются у всех народов Кавказа без всякого стихотворного размера, но весьма увлекательно, под звуки несложной бандуры.
В частности, кабардинские сказания поражают богатством и содержания и языка. Поразительно меткие эпитеты украшают имена героев и героинь: «Смуглый Созрыко, муж железноглазый, кому нет равных, страшный наездник, когда сядет на коня,— выехал в ровное и чистое поле; Мудрая Сатана, людьми не разгаданная, фасоли собеседница (т. е. гадалка на фасоли), позвала свою «верную служанку».
Осетинские сказания, напротив, не отличаются красотами языка, слишком скудны эпитетами, но поражают обилием поговорок, своеобразным объяснением физических явлений и происхождений культа тех или иных священных мест.
Возможно, что песни о нартах, как думают многие, составляли раньше одну эпическую поэму вроде «Илиады», «Одиссеи» или «Калевалы», были разрознены временем, и многие части канули в вечность вместе с лучшими певцами и, быть может, общей идеей этих песен, так долго влиявших на понятие горца о божестве, о физических явлениях, нравственных началах, загробном мире и т. п.