Ещё в царя и в Бога вера
Сильна... Неверие — грешно.
Ещё подрагивает нервно
От конки утренней окно.
Ещё средь передряг и драм
Не вызрел житель искушённый,
Но город—жил, прильнув к горам,
Как к матери — новорожденный.
Но город жил, преодолев
Мышления и улиц узость.
Укореняясь на земле,
Менял названия — не сущность.
Им не владели — он владел
Сердцами нынешних и прежних
Сограждан. Всех, кто разглядел
В нём тайну под простой одеждой.
Есть тайна в валунах седых,
Что под зеленой дремлют сенью,
И в лицах... лицах столь живых,
Сколь и прекрасных, без сомненья.
Альбомов рыжие листы,
Безвестных мастеров портреты
Нам сберегают их черты,
Досель исполненные света.
Кому — краса, кому — уродство.
Кому богатство иль гроши...
Но разве купишь благородство,
Как и сияние души?..
Не тронутые суетой,
В них очевидны и нестранны
И сельской мудрости покой,
И чистота струи нарзанной,
И что-то третье... Нам не внове,
Оно неясно для иных.
Оно даруется лишь с кровью
Сородичей. И с плотью их.
Скинь бурку. Уведи коня.
И меч вложи обратно в ножны —
Ты горцев в них не уничтожишь,
Как не убавишь в них огня.
И жажда светлого деянья
Всё так же полыхнёт в глазах,—
Где и космическое знанье,
И скифской детскости азарт.
* * *
... Да что ж на экране всё рожи и рожи?
Неужто в толпе не мелькнуло лицо?
Неужто и впрямь мы сегодня похожи
Лишь на покупателей и продавцов?
Неужто же время — не маг и не лекарь?
И, в рай не попав, мы завязли в аду?
Неужто мы два этих вздыбленных века
Земле предавали не тело, а дух?
А может, и вправду сегодня мы делимся
На тех, кто поел, иль готовится есть...
Но город — живет. И куда же мы денемся,
Коль не сохраним его славу и честь,
Его белизну, этот отсвет снегов...
Как воин, бросавшийся на амбразуру,
Хочу я закрыть его каждое утро
От лживых друзей и умильных врагов.
Ах, утро его... Когда свеж еще вздох.
Не брошен плевок. Не растянута фраза.
И по-матерински глядит Мады-хох *
На улицы старого Владикавказа.
И воздух прозрачен — не газ и не гарь.
Трава не примята. Шаги не усталы.
Уснувший извозчик. Погасший фонарь.
И — всё впереди. Это только начало.
*Столовая гора, мать-гора.
* * *
Так будьте вы благословенны,
Кого средь общей маеты
Сегодня вырвали из тлена
Альбомов рыжие листы.
Благословенны поколенья,
В которых прорастете вы,
Непостижимы, как растенья,
Пронзающие твердь скалы.
Пир или тризна, смех иль горе,
Во сне он или наяву, —
Благословен мой вечный город.
Не зря я так его зову.
Тот город вечен, в ком, взрывая
Стекла и камня торжество,
Ежесекундно прорастает
Земля, вскормившая его.