Не в символическом, а в настоящем хлеве
Он был рожден меж небом и землей.
Не символическим, а настоящим хлебом
Был обделен весь век недолгий свой.
Не символической, а собственною кровью
Писал о том, о чем кричала боль
В его неизбалованном любовью
Усталом сердце, где жила любовь.
...О, как легко кумиров преходящих
Мы сотворяем для себя взахлеб
И как легко низводим настоящих,
Гвоздями тыча в их нетленный гроб.
Прости, Коста, за всех, кто усомниться
Посмел хоть раз в величии твоем.
Твоя душа — хоть раненая птица,
Но скольких нас укрыла под крылом!
Прости, что для случайных - неслучайных
Слов о тебе ушел бумаги лес,
Но неразгаданною остается тайна
Твоей строки, коснувшейся небес.
Прости, что твое имя произносим
Мы часто всуе, не постигнув суть.
Прости, коль вновь дождем устелет осень
К твоей могиле проторенный путь.
Прости за каждый наш фальшивый взгляд.
За громкость фраз и слабосилье духа.
За то, что мы к чужим страданьям глухи,
Тебе же был любой страдалец — брат.
Прости, но снова тот букет завял,
Что мы несли в твой прошлый день рожденья.
А этот мир, что храмом ты назвал,—
От святости далек он, к сожаленью.
И если жив — то только потому,
Что он святынь своих не отвергает,
Что в неуютном, зябнущем дому
От искры, брошенной тобой, очаг пылает.