Зæронд мадæ, зæронд фидæ
кустæн агъаз нæбал æнцæ.
Тар изæрмæ фæххæтунцæ
сæ хæссæг Мæстинокбæл.
æрæздæхунцæ фæстæмæ, —
зæрдунгæгæй фæккæунцæ.
Сæ тæрегъæд фæгъгъарунцæ
фуребæл хъал дзæгъæлбæл.
æфхуæруй сæ хъалдзинадæй:
«Кæрдзин корун ходуйнаг æй!»
Ниссæттуй син сæ гъосинтæ
Мæстиноки дзæгъæлзад.
Федисæй син ци нæ кæнуй,
зиндæр ма син ци дзурд фæууй?
«Фæццæуетæ, иссеретæ
уæ еунæги дзæгъæл мард!»
Сæ гъосинсæр ниххуфинттæ'й, —
тухгин уарун ку фæззиндтæй,
е дæр сæбæл сæ хецонау
сæ хуссæнмæ ку кæуй.
Сæ еунæг фурт тугъди мæлгæй,
ниууагъта сæ фур иливдæй, —
ци кæнонцæ? Сæ неунмæ
лæги зæрдæ ку 'йхæлуй.
1916 анзи ноябри 2 бон
Что отец одряхлевший, что старая мать —
Им ни вил, ни мотыги уже не поднять,
Дотемна они бродят
Вдоль заборов глухих Мастинока.
А придут и заплачут о злосчастной судьбе,
Всю печаль свою, боль изливают тебе,
Сын приемный, — с тобой
Уж не так вроде им одиноко.
Он стыдит их надменно и так говорит,
Что пускать их по людям — честь ему не велит,
И кувшин разбивает
С подаяньем убогим и скудным.
Незаконнорожденный, он несчастных бранит,
Мол, пустыми слезами по горло он сыт,
И как будто не знает,
Что творит языком безрассудным.
Говорит он: «Идите, отыщите в пыли,
В куче мусора или в безвестной дали
Труп погибшего сына».
Ветер воет и дождь причитает,
Как родня по убитом на страшной войне,
Плач раздался, на части рвет сердце он мне,
Что же делать? Безвинно
И жестоко, глубоко страдают.