Устур Хуцаубони гъæуи фæсте гъазти, —
ой, мæгур мæ бон, оми ку фæцайнæ...
Мах дзи æрæмбурд ан тæккæ хорискасти.
Ой, мæгур мæ бон, оми ку фæцайнæ.
Алке æ уарзонмæ хъæбæр листæг кастæй.
Ой, мæгур мæ бон, оми ку фæцайнæ.
Алке æ уарзонæн исæфунæй тарстæй.
Ой, мæгур мæ бон, оми ку фæцайнæ.
Еу дзи исирæзтæй сау рæсугъди уарзтæй.
Ой, мæгур мæ бон, оми ку фæцайнæ.
Иннæ дзи нийнæфтæй йе 'ндæогъи мастæй.
Ой, мæгур мæ бон, оми ку фæцайнæ.
1917 анзи сентябри 26 бон
За селом на танцах в праздничное утро,
Ох, я бедняга, мне б там очутиться...
С утренней зарею собрались танцоры,
Ох, я бедняга, мне б там очутиться.
Нежно на любимых юноши глядели,
Ох, я бедняга, мне б там очутиться.
И расстаться с ними вовсе не хотели,
Ох, я бедняга, мне б там очутиться.
Кто-то чернокудрой окрылен любовью,
Ох, я бедняга, мне б там очутиться.
Этот не дождался заветного слова,
Ох, я бедняга, мне б там очутиться.