КАЗБЕК МАМУКАЕВ - НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Моих мыслей клубок покатился
от меня по росистой земле.
Он дорожною пылью покрылся,
затерялся в предутренней мгле.
Смешан с липкою грязью земною,
незаметным он станет комком,
будет попран чужою ногою,
и Балсаговым бит колесом.
Но скатившись в безбрежное море,
он омоется до белизны
и на солнечном вольном просторе
засияет на гребне волны.
Белые стихи
Зима пришла...
Как будто кто-то бросил
белейший свой платок,
чтоб прекратить
вражду меж ветром и ветвями...
Или
сам ветер белым стал и опочил
пушистым снегом на ветвях деревьев.
Спокойно спи,
да будет сон твой сладок...
Иль первый снег, как первая любовь,
сошел с небес и чарами своими
околдовал весь поднебесный мир.
Монолог Старика
Небо, ангелов полное, ныне
дым ладонью закрыл от меня.
Детство милое, видишь – у тына
сгнила старая наша скамья.
Слышишь детство,– наш ивовый прутик,
конь наш верный, скакун дорогой,
бьет копытом и мечется в путах –
он к метелке привязан чужой.
Возвратись хоть на самую малость,
в шумном танце пройди предо мной,
и сними седину и усталость
своей легкою, нежной рукой!
Большеглазый мой друг, босоногий,
удели хоть немного огня!..
В небе ангелов светлых так много,
только дым их закрыл от меня.
Монолог поэта
Где отыскать начал начало?
Как заглянуть в конец концов?
Мы просим у Судьбы печали –
она является на зов.
Печаль, внезапно нападая,
терзает сердце, и, как Бог,
взмывает мысль и опадает
смятенным строем черных строк.
Тоска трепещет в них и вьется,
и вот узлами стянут стих.
И кто распутать их возьмется,
кто проследит извивы их?
Ведь мысль в своей тревоге вечной,
как море, шлет за валом вал...
Конец уходит в бесконечность,
и нет начала у начал.
Плохая погода
Я смириться не в силах с тобой,
ты не нравишься мне, непогода.
Что ты ноешь, как мнимый больной,
журавлиному крику в угоду?
Потеряла слезам своим счет,
будто мы тебя просим об этом.
Нет! В крови нашей солнце живет
опьяняющим, радостным светом.
* * *
Осенний день. Стоящий на юру
поникший ствол, дуплистый, пустотелый.
О если бы душа моя сумела
проникнуть в душу древа сквозь кору.
Чтоб молнией пронзить его насквозь,
вернуть мученье, радость и отвагу,
чтоб, упиваясь снова вешней влагой,
могучей кроной древо вознеслось!
Вечерние сумерки
Луч солнца...
Последний,
самый прозрачный.
Там, за горою,
Солнце прижмет его
к теплой груди материнской,
чтоб, не простыл, малыш...
И вот сейчас
ветер прохладный
на небесный согфадан поднимет
колоду луны,
И вот сейчас
чья-то душа на ней
будет разрублена на осколки,
на мелкие части,
и они засверкают,
как письмена древних сказок
в книге раскрытой
ночного неба.
Что они
поведают нам?
0 чем вечный их спор?
О, быть может, восстанут
от вечного сна
пророки усопшие
и заведут разговор
с веком моим...
А пока луч солнца
последний,
самый сокровенный,
на горизонте вечернем
исчез.
Он за горою
в нежных руках
матери-солнца
юной душой опочил.
Перевел с осетинского Тимур Кибиров